Неудачный обгон
«Итальянская» забастовка на Полтавском ГОКе, бурно начавшаяся 1 августа, замерла на уровне «китайских предупреждений» со стороны ее организаторов.
— Руководство ГОКа пытается придушить забастовку и сделать вид, что все закончено, но мы будем дальше бороться за свои права, — говорит Алексей Кляшторный, председатель центрального координационного комитета независимого профсоюза «Народная солидарность», взявшего на себя роль генерального штаба акций протеста.
Требования забастовщиков, а это буровики, бульдозеристы, экскаваторщики, водители большегрузной техники: повысить заработную плату не менее чем в 2 раза, уменьшить нормы труда до уровня, соответствующего нормам безопасности и физическим возможностям человеческого организма, возвратить первый список вредности, социальные и пенсионные льготы всем работникам карьера.
О том, что же произошло и происходит в ОАО «Полтавский горно-обогатительный комбинат», — в интервью с его генеральным директором Виктором Лотоусом.
— Виктор Викторович, что же вы довели ситуацию до такого предела? Страна празднует День независимости, День шахтера. А на одном из передовых горных предприятий — забастовка.
— Развитие ситуации для нас самих стало неожиданностью. Мы всегда считали, что предприятие, у которого самые хорошие социальные стандарты, лучшая техника, которое стабильно платит высокую зарплату, не может столкнуться с такой крайней формой протеста. Ведь это факт: по результатам 2008—2009 годов у нас была самая высокая зарплата среди горно-обогатительных комбинатов Украины.
— Да? А говорят, на криворожских ГОКах она намного больше и вам бы следовало на них равняться.
— Сейчас можно услышать много странной информации, а зачастую и откровенной лжи о нынешней ситуации на нашем предприятии. Похоже, кому-то выгодно ее распространять. Но цифры — вещь упрямая. К тому же надо правильно их анализировать, а не манипулировать ими. Так вот, за первое полугодие у нас зарплата отличается всего на 3—5% от отдельных ГОКов Кривого Рога. Возьмем среднюю зарплату водителей большегрузных самосвалов. За 7 месяцев этого года у нас она составила 5187 гривень. На Южном ГОКе — 4954, на Ингулецком — 5144, на Северном — 5246. Самый высокий показатель у Центрального ГОКа — 5370 гривень.
Действительно, в последние месяцы эти ГОКи стали платить работникам больше. Но зато в январе мы выплатили 13-ю зарплату, и в целом водители получили до 7 тысяч, тогда как в Кривом Роге — 4,5. Почему-то об этом никто сейчас не говорит.
К тому же надо смотреть не только на зарплату, но и на объемы производства, от которых она непосредственно зависит. Тогда окажется, что Ингулецкий ГОК произвел на 40% больше концентрата, чем Полтавский, а СевГОК — на 33%. Возникает вопрос: может ли комбинат, производящий на 40% меньше товарной продукции и имеющий на столько же меньше выручки, позволить себе выплачивать такую же зарплату, как аналогичные предприятия отрасли? Не надо быть экономистом, чтобы понять: если мы при наших объемах еще и увеличим ее в два раза, как того требовали бастующие, получим прямой путь к банкротству.
Не стоит упускать и тот факт, что у некоторых криворожских ГОКов нет в составе столовых, жилищно-коммунального хозяйства, санитарной части, турбаз и др. Они сейчас учитывают только зарплату рабочих основных профессий. Поскольку значительную часть обслуживающего персонала, работа которого всегда оплачивалась намного ниже, вывели в аутсорсинг — в отдельные частные предприятия.
— Так и вы выведите. И потом, мы уже давно не в социализме. Зачем вы содержите всю эту социальную сферу?
— Потому что Полтавский ГОК — социально ответственное предприятие. Да, мы сейчас ищем иные, более современные, формы работы. Вывели из состава комбината ремонтно-строительное управление, еще одну строительную организацию. Они найдут себе заказы на региональном рынке. Но что мы получим, отправив в свободное плавание людей узкопрофильных специальностей, для которых у нас в Комсомольске, на территории которого находится комбинат, и во всей аграрной Полтавской области (в отличие от того же промышленно насыщенного Кривого Рога) нет конкурентной среды? Уйдя в аутсорсинг, они все равно на 99% будут работать на наш комбинат. К тому же у нас иностранные технологии, уникальное оборудование. Стоит ли отпускать рабочих эксклюзивных профессий, которые могут его обслуживать, проводить квалифицированный ремонт и которых нам никто не заменит? Да и зачем нам потом зависеть от такой фирмы? Так мы можем лишь потерять опытных специалистов.
— Вернемся к забастовке. При этом не будем искать черную кошку в темной комнате, даже если она там есть. Хотя вы ведь наверняка искали. Нашли?
— По крайней мере, мне о результатах поисков ничего не известно. Но эта забастовка однозначно носит заказной характер. Думаю, такого никогда не случилось бы без сил извне. Приехали из Киева юристы с опытом манипулирования сознанием рабочих – об этом их опыте можно узнать из открытых источников информации. Остается пока без ответа вопрос: кто заказал и с какой целью? Могу сказать одно: без такой провокационной подпитки наш трудовой коллектив не пошел бы на подобные действия.
Мы тоже в последние дни забастовки получили сильную поддержку со стороны правительства, Полтавской облгосадминистрации. Была создана рабочая группа под сопредседательством замминистра Минпромполитики Сергея Беленького и замгубернатора Бориса Галушко. В прошлый понедельник состоялось ее первое заседание, куда были приглашены и представители трудового коллектива — бастующие водители. Комиссия подтвердила, в частности, что поскольку у нас зарплата выше среднеотраслевой, то нет оснований для ее пересмотра.
А самое главное — зарплата соответствует условиям коллективного договора, подписанного администрацией комбината и трудовым коллективом. Этот документ считается законом. Зарплата, конечно, будет повышаться, но согласно утвержденному бюджету предприятия и в рамках коллективного договора, где предусмотрено ее увеличение в этом году на 13%. В июле, к примеру, она увеличилась на 18%. Какие к нам претензии?
— В любом случае вы могли и даже должны были предотвратить события, а не доводить своих работников до акций отчаяния.
— Конечно, мы понимали и знали, что есть определенное недовольство в связи с проведенной в мае аттестацией рабочих мест, когда часть профессий на комбинате была переведена из первого списка вредности, определяющего тяжелые условия труда и предоставление льготного пенсионного обеспечения, во второй. Руководство — я лично, мои заместители — встречались с людьми, объясняли, почему так произошло. Но нас не услышали. То ли не захотели, то ли мы не были убедительны — это еще надо проанализировать.
Но мы ведь не только убеждали и объясняли. Тем, у кого не хватало небольшого срока для того, чтобы попасть в первый список, дающий право выхода на пенсию в 50 лет, были созданы все условия, чтобы доработали. Из первого списка вывели водителей большегрузных машин последних разработок, экскаваторщиков, работающих на импортных «Хитачи» и «Комацу», бульдозеристов, у которых «Катерпиллеры». Это лучшие образцы мировой техники, где установлены кондиционеры, антивибрационные кресла. При всем желании невозможно подтвердить наличие вредных факторов производства, а с ними — и право быть в первом списке.
Когда увидели, что часть работников лишится льгот и это приведет к недовольству, пригласили независимую государственную лабораторию, которую не заподозришь в каких-либо подтасовках. И она подтвердила наши выводы. Еще до начала забастовочных движений адвокатская компания, которую нанял трудовой коллектив через упомянутых киевских юристов, обратилась к нам с просьбой провести повторную аттестацию. Повторные замеры, проведенные на большегрузных автомобилях, подтвердили наши данные, значит, нет оснований для их пересмотра. Аттестация проведена в установленном порядке, по установленным государством критериям, поэтому если есть несогласные, то им надо оспаривать ее результат в судебном порядке, как это принято в цивилизованных странах.
— Как забастовка отразилась на работе комбината? Производство было остановлено? Печи тушили?
— Ничего не останавливалось. Как работали, так и работают три печи для обжига окатышей — нашей основной продукции. Одна находилась на плановом ремонте еще до забастовки. Этого вполне хватает для выполнения планов. Единственное — у нас снизились объемы вскрышных работ, но с 12 августа они восстановлены.
Когда поняли, что рабочий класс нас не слышит, когда вот эти приезжие провокаторы — иначе их не назовешь — начали призывать к полной остановке производства, мы вынуждены были нанять фирму из Кривого Рога, которая оказывает услуги горно-обогатительным комбинатам по перевозке горной массы. К нам приехали 20 специалистов со значительным стажем работы, а не какие-то там трактористы, как некоторые говорили. Готовились привезти еще людей, но этого не понадобилось — забастовщики закопали топор войны, начали работать и выполнять плановые задания на 100% как по вскрышным работам, так и по добыче руды. Мы считаем, что забастовка закончена. Хотя остался ряд вопросов, которые надо отрегулировать.
— Так вы не выполнили требования бастующих?
— Нет, потому что они заведомо невыполнимы. Это прекрасно понимали те, кто их выдвигал. И что, в сущности, надо было выполнять? В установленном порядке забастовщики не подали ни одного требования (на момент интервью. – Авт.). Как можно в таком случае вести конструктивный диалог и с кем, если профсоюз «Народная солидарность» нигде не зарегистрирован? Это вообще непонятно что за структура. Организаторы акции должны бы знать, что забастовка давно уже не стихийное мероприятие. Есть определенная процедура ее проведения, которой надо придерживаться, если, конечно, цель забастовки — решить насущные социальные вопросы. Вне всяких сомнений, справедливые требования мы бы выполнили сразу и в полном объеме.
— Какие потери понес комбинат за этот месяц и будете ли вы, со своей стороны, требовать от профсоюза, организовавшего забастовку, возместить убытки?
— Да, мы понесли материальные потери и думаем над механизмом их возмещения.
Но наши юристы теперь ломают голову над тем, кому же именно предъявить претензии? Поскольку юридически никакой «Народной солидарности» не существует. Вот такая интересная ситуация, о многом говорящая.
— За счет чего собираетесь повышать зарплату?
— За счет увеличения объемов производства и производительности труда. В том числе за счет новой техники. Если раньше покупали машины грузоподъемностью 90 тонн, то со следующего года будем брать только 180-тонные. Наша задача — увеличить объемы, сохранив при этом трудовой коллектив.
— Одной из главных претензий к вам во время забастовки как раз и было то, что высокие объемы производства достигаются за счет игнорирования требований промышленной безопасности. В свете последних событий в это тяжело поверить. Ведь если Госгорпромнадзор запретил работу так называемых штрейкбрехеров из Кривого Рога ввиду не проведенных среди них инструктажей по охране труда, то за нарушения норм безопасности вам, надо понимать, уже давно сняли бы голову. И все же, зачем вы заставляли водителей, по их утверждению, идти в карьере на обгон и превышать скорость, по сути, рисковать жизнью?
— Никто никого не заставлял. Мы вообще наказываем за превышение скорости. Нормы движения техники согласованы со всеми инстанциями. Более того, у нас введено ограничение по количеству передач — больше 40 километров в час не поедешь.
Что касается обгонов, то правила безопасности запрещают обгонять технику одинаковой характеристики. Но если впереди «Комацу», который движется со скоростью 30 километров в час, идет бульдозер со скоростью 5 километров, то, понятно, без обгона не обойтись. Он в таких случаях разрешен официально, и мы лишь подтвердили это в своих внутренних документах.
— Что ж, Виктор Викторович, вы теперь руководитель с уникальным опытом. Что посоветуете своим коллегам с учетом приобретенных знаний, если они вдруг столкнутся с забастовкой?
— Руководителю необходимо разговаривать со своими работниками, как бы он ни был занят производственными делами. Находить аргументы и уметь доносить свою позицию. Более широко привлекать профсоюзные организации.
Да, сегодня приходится принимать относительно непопулярные меры, например, переводить профессии из одного списка в другой. Но пришло время, когда надо говорить друг другу правду. Если предприятие вкладывает из своей прибыли десятки миллионов долларов в новую технику, улучшая условия труда, то почему мы должны заставлять тех, кто проводит аттестацию рабочих мест, идти на противозаконные действия и утверждать, что якобы есть вредные факторы производства? Конечно, если государство пересмотрит критерии (мы же их не сами придумали) и скажет, что каждый, кто заходит на территорию Полтавского ГОКа, имеет право на первый список, мы это выполним.
Считаю, что сегодняшние критерии более чем объективные. Скажу больше: эти списки – пережитки советских времен. На Западе аттестации рабочих мест нет вообще, а есть зарплата за определенную работу. А у нас — хочу список, льготы, хочу уйти на пенсию в 50 лет и при этом получать большую зарплату. Там человек приходит наниматься на работу и сам оценивает риски. Хочет иметь к старости домик на Майями — работает в карьере за 10 тысяч долларов хоть до 80 лет, если здоровье позволяет (поэтому там все как один занимаются спортом). Не хочет — идет в официанты.
Надо учить людей рыночным механизмам. У нас нет института, который бы прививал уважение к частной собственности, к работе. Никто не говорит о том, что для того, чтобы заработать европейскую зарплату, надо для начала поднять производительность труда в несколько раз, снизить расходы электроэнергии, провести техническое перевооружение производства в целом.
— Вы были на рудниках за рубежом. Там как — лучше?
— Такие же условия труда. Такая же пыль. Но что удивительно: в Австралии на таких же машинах, как у нас, и даже грузоподъемностью в 240 тонн, работают женщины. Им разрешается. Понятно, что и зарплату получают наравне с мужчинами.
— Собираетесь проводить у себя подобную гендерную политику?
— Если получим разрешение соответствующих госструктур. Планируем взять группу женщин, обучить их в нашем училище и посадить на те же «Катерпиллеры». Женщины будут работать не хуже мужчин. Даже лучше.
— Это правда. Но звучит так, будто в очередной раз мужчины собираются «выехать» за счет нас, женщин.
— Вовсе нет. Но пусть тогда нашим мужчинам, которые тут на протяжении месяца закатывали глаза и рассказывали, как несносно работать на новых машинах, станет хотя бы стыдно жаловаться на работу, с которой легко справляются женщины.
