Наука Альминского сражения
В конце сентября в поле у крымского села Вилино в жестоком сражении сошлись полки французов, англичан, турков и русских. Несмотря на храброе сопротивление, русские с большими потерями отступили перед военно-техническим превосходством союзных войск. Это был хороший урок: Альминское сражение, как и вся Крымская война, которая все еще велась по неписаным рыцарским законам, изменило военный мир до неузнаваемости…
Машина времени
Четвертый год подряд в поле возле реки Альмы реконструкторы из нескольких украинских и зарубежных клубов воссоздают первое сражение Крымской войны 1853—1856 годов. За пару дней до «ретробитвы» любители истории со всех сторон съезжаются к полю, крымскому Бородино. За 157 лет оно практически не изменилось, разве что вдали исторически достоверную картинку портят современные постройки поселка.
Участники сражения располагаются походным лагерем и живут на историческом месте несколько дней. Все вещи той эпохи должны быть воссозданы в мельчайших деталях: амуниция, солдатский быт, вооружение и даже речь с «акцентом» благородных господ середины XIX века. Все настолько настоящее, что невольно ловишь себя на мысли: вот она, машина времени.
— Мы не имеем права на ошибку, — говорит «генерал» русских войск, президент международной молодежной организации «Красная звезда» Алексей Шереметьев. — То, что вы видите на этом поле, — кульминация, подготовка которой шла целый год. В результате — стопроцентное попадание в эпоху. Мы считаем, что у нас большое будущее и большие планы: хотим воссоздать Инкерманское и Балаклавское сражения.
В представлении участвовало около 150 реконструкторов из России, Беларуси и Украины, а также из Франции и Англии. По словам иностранцев, такое большое количество действующих лиц военного спектакля — редкость даже для солидных западных клубов.
Перед началом битвы в походных лагерях кипит работа. Русские канониры из 5-й батареи 11-й бригады, в которой воевал сам Лев Толстой, набивают порохом полотняные мешочки — картузы. Сверху мешочек трамбуют опилками, выполняющими функцию пыжа, и завязывают. Как известно, если порох не уплотнить пыжом, он сгорит, а должного взрыва, чтобы выбросить из ствола ядро, не произойдет. На поле брани картуз проталкивают в пушку, затем вкатывают в дуло ядро или стакан с мелкими кусками железа (это гроза пехоты — картечь). Далее один из артиллеристов прокалывает мешочек специальным штырем, через заправочное отверстие вставляет в порох фитиль или так называемую запальную трубку. Ее поджигают перед самым выстрелом, она практически мгновенно передает импульс огня вниз, в пороховой заряд. И ба-бах!
Из личного оружия толстовских артиллеристов нам приглянулся тесак, прямой, как меч-кладенец, и чем-то напоминающий знаменитый римский гладиус. Это оружие для ближнего боя применялось для защиты, если к пушкам все-таки доберется пехота неприятеля. Свой «гладиус-кладенец» один севастопольский реконструктор сделал из настоящего старого клинка французского происхождения образца 1839 года. Заржавевшее оружие он обточил до размеров русского тесака и прибил к нему новую ручку.
Итак, сражение началось. Войска союзников десантом высадились на побережье возле Евпатории и пешим ходом направились в сторону Севастополя. На речке Альме их и встретили русские полки. Загремели первые пушечные залпы, при каждом разрыве земля очень натурально дрожала. Видимо, пиротехники не пожалели пороха для зарядов, заранее закопанных в землю (их подрывали дистанционно). От ударной волны даже срабатывала сигнализация припаркованных в округе машин. В бою «понарошку» участвовало всего четыре орудия, три из них принадлежали русской стороне. Теперь нетрудно себе представить, какой грохот стоял на поле 157 лет назад, ведь в той страшной дуэли с обеих сторон использовалось около 200 орудий. И хоть день тогда был ясный, как сейчас, из-за дыма наверняка мало что было видно.
— Скорострельность орудия зависела в том числе и от задымленности поля боя, — объяснил нам потом Анатолий Холод из севастопольского клуба «5-й артиллерийский полк» (здесь он играет роль французского канонира и на французском же языке отдает приказы обслуге шестифунтовой пушки). — Обычно для перезарядки пушки и наведения на цель требовалась минута, однако наводчику нужно было видеть, куда попал его снаряд, поэтому часто приходилось ждать, пока дым хоть немного развеется. На подготовку орудия перед залпом картечи, призванным подавить наступление пехоты, давалось и того меньше — всего сорок секунд.
Но судя по тому, что происходило на представлении, солдаты той эпохи не очень-то спешили на полях сражений. Маневры были, мягко говоря, несуетливыми: пока пехота стройными полковыми колоннами дойдет из одного угла поля в другой, может и час пройти. А красивая, яркая, по меркам современного боя, форма?! Ведь никакой маскировки, никаких мыслей об укрытии. Солдат во весь рост стоит под пулями и перезаряжает ружье. Но такими они были, эти странные войны XIX века в рыцарских традициях средневековья. Припасть к земле, укрыться считалось недостойным звания воина и тем более офицера. Только после Крымской войны форма все больше стала тяготеть к хаки и той полевой окопной одежде, которая хорошо известна нам по Первой и Второй мировым войнам.
Однако вернемся к сражению. Наши войска то и дело предпринимали попытки атаковать союзников: в бой вступали «снайперы» того времени — русские егеря, затем гусары и пехота. Однако пользуясь главным своим преимуществом — нарезными ружьями-штуцерами, стрелки коалиции отбили все атаки и оттеснили «хозяина поля». Русским пришлось в стройном порядке отступить, однако битва при Альме не позволила с ходу взять Севастополь — слишком большие и неожиданные потери понесли союзники.
— Если пушки Альминского сражения ничем не отличались и все определялось только крепостью ствола, позволявшей использовать более мощные заряды, то в стрелковом оружии противников разница была изрядная. Союзники уже использовали нарезные ружья, которые били на триста шагов, а наши все еще стреляли из гладкоствольных с максимальной дальностью поражения в 150 шагов. Поэтому пока русские доходили до нужной им дистанции стрельбы, стрелки коалиции выкашивали половину полковых колонн, — говорит Анатолий Холод.
Первый военкор
Крымская война известна и тем, что впервые для освещения военных действий широко использовали фотографию. Нет, Роджер Фентон — первый в мире военный фотокорреспондент — не был на альминском поле. Свою знаменитую коллекцию фотографий он отснял позже, во время блокады Севастополя. 363 снимка до сих пор хранятся в Библиотеке конгресса США.
Однако участники реконструкции все же разместили исторически достоверную фотолабораторию в лагере союзников. Фотографы севастопольского клуба «Бриг» снимали «на стекло» всех желающих, используя при этом технологии полуторавековой давности. А некоторые рьяные реконструкторы даже пытались повторить знаменитые сюжеты фентоновских фотокартин.
Роджер Фентон пользовался самой передовой на то время технологией под названием «амбротипия» (или «мокрый коллодий»). Для мастера середины XIX века это была еще та головная боль. Сначала на одну сторону тщательно вымытого прямоугольного куска стекла нужно нанести тонкий слой коллодия с растворенными солями. Потом стекло сразу же погружают в раствор нитрата серебра, и пока пластина не высохла, ее экспонируют в камере большого формата. Время экспозиции варьировалось от одной до шести секунд и даже больше в зависимости от освещенности.
Разумеется, снимать при такой выдержке сюжеты в движении Фентон не мог. Поэтому все его фотографии – это крымские пейзажи, портреты военачальников и групповые снимки солдат. Но только войск коалиции. Эту историческую несправедливость решили исправить члены фотоклуба «Бриг». В лагере реконструкции Альминского сражения они сделали несколько снимков русских солдат, используя тот же способ. Одна из таких работ получилась в духе Фентона: широкое усатое лицо русского егеря с ружьем.
Кошмарный «шишак»
Оказывается, пикельхаубе (каска с пикой), больше знакомые нам по экипировке кайзеровского солдата времен Первой мировой войны, вовсе не немецкое изобретение. Шлем николаевских гвардейцев разрабатывал лично русский император. По завершении польской кампании 1831 года Николай I решил изменить внешний облик русской армии, используя для нового мундира и амуниции элементы, стилизованные под доспехи русского ратника допетровских времен. Так, видимо, появился и известный нам меч, а также «шлем-шишак».
Через несколько лет идею русской каски восторженно перенял прусский принц Карл. Однако за дизайнерские изыски своих правителей расплачиваться приходилось солдатам. «Шишак» в русской армии времен Крымской войны приобрел славу сущего наказания. Массивный, высокий, неудобный головной убор было очень трудно носить.
А вот ранцы, которые в то время повсеместно использовали солдаты всех европейских армий, заслуживают уважения и теперь. Традиционно их шили из коровьей шкуры. Такой ранец отлично защищал спину от дождя, а заполненный вещами неплохо оберегал и от вражеской пули. Интересно, что подобный «вещмешок» использовали и в ХХ веке. Вплоть до 40-х годов почти весь ранец солдата вермахта был сшит из брезента, а крышку украшали телячьей шкурой.
Справка «УТГ»
Во время Крымской войны впервые:
— изобретены и применены морские заградительные мины;
— за ранеными стали ухаживать сестры милосердия, а Николай Пирогов применил гипсовую повязку;
— изобретены сигареты: привычка заворачивать крошки табака в старые газеты была скопирована английскими и французскими войсками в Крыму у турецких товарищей;
— возникает практика постоянного прогноза погоды, сначала в Европе, а затем и по всему миру. Буря 14 ноября 1854 года, нанесшая тяжелый урон флоту союзников, а также тот факт, что эти потери можно было предотвратить, заставили императора Франции Наполеона III создать эффективную службу прогноза погоды;
— положено начало использованию телеграфа в военных целях.
