Слагаемые истины
Каждый из нас с детства твердо знает: знание — сила. Правда, кому принадлежит крылатая фраза, скажет не всякий. Как иронично отмечает народная мудрость, человек, поведавший миру о силе знания, даже представить себе не мог, что спустя столетия его имя будет ассоциироваться у обывателя с куском копченой свинины…
22 января исполнилось 450 лет со дня рождения основоположника научного метода Фрэнсиса Бэкона.
Как отца научной методологии современного типа Бэкона знаем мы, потомки. Для современников же он был в первую очередь юристом и политиком. Отец Фрэнсиса Николас Бэкон занимал один из высочайших постов при дворе английской королевы Елизаветы I — был ее личным советником. Однако Николас не принадлежал к вековому аристократическому роду: своим блестящим положением сын управляющего овцеводческой фермой был обязан исключительно успешной юридической карьере. Возможно, потому и своих детей он не «продвигал», а учил добиваться успеха собственными силами. Так что Фрэнсис совсем не походил на нынешних «мажоров». Первоклассное образование он получил в Тринити-колледже Кембриджского университета, причем поступил туда в возрасте 12 лет, а курс обучения прошел за 3 года! Кстати, именно образование Бэкона является одним из главных аргументов «неканонических» литературоведов, утверждающих, что именно он творил под псевдонимом Уильям Шекспир: пьесы несколько раз ставились в Кембридже, а устав университета давал такую привилегию исключительно своим выпускникам, к числу которых стратфордский актер Шекспир, как достоверно известно, не принадлежал.
В 15 лет молодой юрист был включен в дипломатическую миссию и командирован в Париж. На родину Фрэнсис вернулся через три года из-за смерти отца и занялся юридической практикой. Дела шли более чем успешно — Бэкон даже возглавил юридическую корпорацию, однако перспектива карьеры адвоката меркла на фоне мечтаний о большой политике. В 1584 году 23-летний Фрэнсис Бэкон избран членом палаты общин и начал свое восхождение на государственный олимп. Бэкона-политика современники оценивали не столь однозначно, как юриста: поначалу были резкие оппозиционные заявления, потом — ярая приверженность королю. В 1606 году он стал личным адвокатом короля Якова I Стюарта, в 1617-м — лордом-хранителем печати, чуть позже — лордом-канцлером.
Сейчас можно только гадать, что стояло за сменой позиции — конъюнктурные мотивы или искреннее обращение в новые взгляды. А вполне возможно, и профессиональный азарт: все-таки право Бэкон очень любил, как ни пытался он уверить себя в том, что оно для него всего лишь средство. А служба при дворе требовала поистине виртуозного владения юриспруденцией. Чего стоило одно только «правовое обоснование» беспрецедентного на тот момент пребывания Якова I в статусе монарха одновременно двух суверенных государств — Англии и Шотландии.
Преданность королю, вознесшая Бэкона на политическую вершину, стала и причиной его падения. С 1614 по 1621 год Яков I не без помощи верных тайных советников наконец осуществил свою заветную мечту — распустил парламент и правил единолично. Когда же представительский орган все-таки пришлось собрать заново, лорды «отыгрались» — инициировали массовые расследования коррупции царских соратников. Шестидесятилетнего Бэкона обвинили во взяточничестве, тот признал свою вину и был приговорен к заточению в Тауэр. Король, правда, отменил приговор суда, однако Бэкон, устав от придворных интриг, сам навсегда ушел из политики. Он посвятил остаток жизни размышлениям о познании, которые вылились в его знаменитые философские трактаты, справедливо считающиеся сегодня фундаментом науки Нового времени.
Главной заслугой Бэкона считается индуктивная методология исследований — прообраз современного научного поиска. Открытия, утверждал философ, сделаны случайно; для более эффективного познания мира ученых необходимо вооружить инструментом. Метод для науки — это, по словам Бэкона, путь: даже хромой, идущий по ровной дороге, обгонит здорового, продирающегося по бездорожью. К истине ведет сочетание эксперимента и индукции. Эксперимент дает исследователю фактические знания о природе, а их индуктивное обобщение позволяет сделать корректные умозаключения. Причем индукцию ученый понимал широко — как возможность не только подтвердить ту или иную закономерность путем перечисления аргументов в ее пользу, но и опровергнуть ее путем отыскания исключения из правила. Именно с такого бэконовского понимания идет неписаное правило современной науки: эксперимент не позволяет принять проверяемую гипотезу — только отвергнуть альтернативную.
Другая несомненная заслуга Бэкона-науковеда — выявление и систематизация проблем, поджидающих исследователя на пути познания. Ошибки в рассуждениях, полагал Бэкон, — результат существования четырех «идолов разума». Первый, идол рода, — это свойство всех людей мерить мир своими мерками, то «неровное зеркало, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает их в искривленном и обезображенном виде». Второй, идол пещеры, — это индивидуальные особенности восприятия и мышления, «особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы». Третий, идол рынка, — это ошибки, порожденные неточностями языка («Слова устанавливаются сообразно разумению толпы, поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум».) Наконец, четвертый, идол театра, — это некритическое мышление в рамках некогда кем-то, пусть даже гением, накатанной колеи, те «многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности». Ярчайшим примером идола театра Бэкон считал безоговорочное почитание Аристотеля; именно поэтому свой главный трактат он назвал «Новый органон» — в противовес аристотелевскому «Органону».
Философ, впрочем, сделал гораздо большее, чем предложил методологию научных исследований и предостерег ученых от возможных проблем. Он отстоял право науки как таковой на существование: убедил отдельных, но достаточно влиятельных теологов в том, что Бог вовсе не запрещает изучать природу, иначе зачем бы Он дал человеку жажду познания?
