Президент американской компании «Партнерство по экономической и энергетической реформе» Джерри Триплет: «В США государство контролирует безопасность шахтеров, а не рынок»
Резонансные аварии на украинских шахтах в 2007—2008 годах красноречиво показали: ахиллесовой пятой отрасли по-прежнему остается недостаточный уровень безопасности горняков. Какой выход из ситуации? С одной стороны, это более жесткий контроль за собственником. С другой — внедрение новейших технологий охраны труда. В обоих случаях можно, к примеру, воспользоваться опытом США. Тем более, что ряд демонстрационных программ еще с 2000 года реализуется в Украине при поддержке американского правительства. В чем суть данных проектов и насколько они успешны? Чем правила игры в угольном секторе США отличаются от украинских реалий? Об этом в эксклюзивном интервью «УТГ» рассказал президент компании «Партнерство по экономической и энергетической реформе» Джерри Триплет.
— Почему именно украинская угольная промышленность привлекла американское правительство для реализации программ, направленных на улучшение безопасности труда?
— После взрыва в 2000 году на шахте имени Баракова в Луганской области правительство США выделило миллион долларов на техническую помощь в области охраны труда в украинской угольной отрасли. Деньги шли в рамках межправительственного соглашения от 1992 года, определяющего основные стратегические направления технического содействия Украине.
После решения о выделении денег США прислали двух экспертов в области угольной безопасности для оценки наиболее эффективного способа их использования. Состоялись встречи с руководством угольной промышленности, Госгорпромнадзора. И в конечном итоге было принято решение: первый транш потратить на внедрение программы механизированного осланцевания горных выработок и фильтрацию шахтной воды. Мне же поручили основать компанию, через которую проходило бы практическое осуществление этой и возможных последующих программ.
Визитка
Джерри ТРИПЛЕТ
Дата рождения: 1943 год.
Образование: бакалавр компьютерных технологий, магистр инженерного управления.
Карьера:
1970—1997 гг. — работа в крупнейшей угольной компании США «Пибоди Энерджи».
С 1997 года — возглавляет в Украине компанию «Партнерство по экономической и энергетической реформе».
В процессе реализации программы правительство США выделило еще около миллиона долларов, что позволило нам дополнительно оснастить осланцевателями и фильтрами по очистке воды 31 шахту в Донецкой и Луган¬ской областях.
— Почему решили дать старт сотрудничеству именно с осланцевания и фильтрации шахтной воды?
— Следует начать с того, что программа по осланцеванию введена на всех американских шахтах. Ведь при добыче угля возникает множество дисперсной угольной пыли, которая оседает на стенках и поверхности горных выработок. И при взрыве метана вся эта масса выступает дополнительным взрывчатым материалом. Что, собственно говоря, и произошло на шахте имени Баракова, где погиб 81 человек. В то же время, как доказала теория и практика, если угольная пыль специально перемешивается со сланцевой, она становится неопасной.
«Мы не продвигаем у вас американские товары. Наша главная цель — это охрана труда шахтеров. А будет это за счет поставок украинских или других компаний — вопрос второй».
Подобную функцию выполняет и фильтрация шахтной воды, которая смачивает угольную пыль. Это два звена одной цепи, направленных на дополнительное снижение опасных факторов.
— В рамках программы американская сторона только консультировала или также поставляла необходимое оборудование? Насколько успешно она завершилась?
— Мы поставляли американское оборудование для качественного осланцевания. Плюс проводили инструктажи по его правильному использованию и ремонту. Ну и, конечно, инициировали семинары на каждой из шахт, показывая и доказывая, насколько осланцевание необходимо для безопасного труда шахтеров.
Эффективность определяли контрольными замерами процента содержания угольной пыли до применения осланцевания и после. Результаты были настолько впечатляющими, что довольны остались и украинская, и американская сторона. В связи с этим после окончания проекта в 2003 году американское правительство выделило финансовые средства на осуществление других программ по улучшению безопасности.
— Насколько опыт по успешному осланцеванию ввели в практику на госшахтах?
— Знаете, основная цель нашей программы по осланцеванию состояла в следующем: показать прогрессивные методики безопасности. К сожалению, после окончания проекта правительство Украины самостоятельно не продолжило внедрение этих технологий на других государственных шахтах.
— Какие еще программы, кроме осланцевания и фильтрации шахтной воды, проводила ваша компания в рамках партнерства?
— Обсудив результаты первой программы с Минуглепромом и Госгорпромнадзором, мы совместно определили: следующий шаг — улучшение качества вентиляции. Как известно, одна из главных проблем во время проветривания от загазованности — это утечка воздуха, который не попадает в район забоя в необходимом объеме. Мы применили технологии, позволяющие изолировать утечки. Кроме того, за счет изоляции горных выработок мы смогли удерживать метан в районе выработок.
Мы привезли изоляционные материалы и использовали технологию на четырех шахтах Луганской и Донецкой областей. Для оценки эффективности проводились замеры воздуха и концентрации метана в разных точках горной выработки до и после применения этих материалов. Как результат — увеличилось количество воздуха, поступающего в призабойное пространство, заметно снизилась концентрация метана.
Сейчас мы параллельно проводим несколько программ. Первый проект — внедрение технологии длинных дегазационных скважин. Мы привезли бурильный станок для обучения персонала. На шахте, где осуществлялся проект, пробурили три скважины — одна 720 м, две — 800 м. Принцип работы технологии следующий. По мере выемки угля из горного массива образуются трещины в породе и начинает выделяться газ метан. Он улавливается скважинами и за счет вакуумных насосов извлекается наружу. Где-то два месяца назад разработка лавы как раз подошла к скважине. И с этого момента мы проводим мониторинг — какая степень газоотдачи, эффективность.
Второй проект — снижение индивидуального травматизма на шахтах. Программа сейчас на начальном этапе. Она имеет несколько составляющих. С одной стороны, речь идет о создании компьютерной программы статистики травматизма на шахтах, чтобы на основе полученных данных определить, какие наиболее распространенные причины травматизма. А уже имея такие цифры, разрабатывать методы по их снижению.
Параллельно мы проводим экспериментальную экипировку шахтеров средствами индивидуальной защиты: очки, обувь, рукавицы, пояса для поддержания поясницы при работе с тяжелыми предметами в шахте. Через год после внедрения средств защиты на конкретном участке мы собираемся провести мониторинг и сравнить показатели уменьшения травматизма.
И последняя недавно запущенная программа — это совершенствование подготовки украинских горнотехнических инспекторов и плотное сотрудничество с Госгорпромнадзором. Мы привезли поделиться опытом четырех американских специалистов, общий стаж работы которых в системе охраны труда более 100 лет.
— Все ли ваши проекты были успешными?
— К неудачам можно отнести попытку внедрения новых технологий крепления горных выработок. Мы, к сожалению, не встретили понимания украинской стороны.
В целом же на выполнение всех шести программ американским правительством выделено около 10 миллионов долларов. Окончательный срок выполнения последней — обучение инспекторов — конец 2010 года.
«Основная цель нашей программы по осланцеванию состояла в следующем: показать прогрессивные методики безопасности. К сожалению, после окончания проекта правительство Украины самостоятельно не продолжило внедрение этих технологий».
— Ваши проекты по безопасности реализовывались только на государственных шахтах или на частных тоже?
— Согласно межправительственному соглашению, сотрудничаем только с государственными предприятиями. Потому что выделенные деньги являются средствами американских налогоплательщиков, и тратить их на частный бизнес мы не имеем права.
Хотя многие из шахт, на которых начинались наши программы, перешли потом из государственной собственности в частную. Но в целом частный украинский бизнес в курсе осуществляемых нами программ и их положительных результатов.
— Из ваших слов следует, что в рамках всех программ поставлялось только американское оборудование. А были ли попытки привлечь украинских производителей?
— И да, и нет. К примеру, мы проводили совещания-семинары по технологии анкерования горных выработок. И представители украинских производителей проявляли определенную заинтересованность, но, к сожалению, критерии качества не соответствовали требуемым нормам.
Или те же средства индивидуальной защиты, к примеру, мы хотели приобрести в Украине. Связались с местными производителями, но они интереса не проявили. Поэтому мы заказали инвентарь в США.
— То есть о лоббировании чисто американского оборудования речь не идет?
— Конечно. Мы не продвигаем у вас американские товары, поэтому предлагаем в рамках программ по безопасности угольным предприятиям закупать оборудование самим. Наша главная цель — это охрана труда шахтеров. А будет это за счет поставок украин-ских или других компаний — вопрос второй.
— Вы в угольной промышленности США с 1970 года. Какие основные отличия между американской и украинской горнодобывающими отраслями?
— В Украине шахты по масштабам намного крупнее и «старше», чем в США. Добыча угля проводится на больших глубинах.
Также стоит отметить, что все угольные предприятия в США, в отличие от украинских, находятся в частной собственности. Поэтому многие регуляторные акты, которыми руководствуется ваша угольная промышленность, в Америке просто неприемлемы, ибо сдерживают деятельность предприятий.
Например, для получения лицензии на отработку угольного участка в Украине предъявляется требование: вы при работе с пластом обязаны наиболее полно добыть сырье из-под земли. В США же вы также получаете лицензию, берете участок в аренду, начинаете работать и получаете прибыль. Потом по каким-то причинам — техническим или финансовым — прибыль упала до нуля. И вы можете просто закрыть шахту.
А вот законодательные базы в сфере охраны труда, правил безопасности в угольной промышленности в США и Украине очень похожи. Единственное различие — в нюансах обеспечения выполнения закона.
Во-первых, это сама система контроля за безопасностью. А второе — странно, когда одна государственная структура (инспекция) проверяет другую государственную структуру (шахту). Вряд ли можно говорить о максимальной эффективности такого контроля. Поэтому, по нашему мнению, анонсированная Кабмином глобальная программа приватизации угольной промышленности должна принести хорошие плоды. В частности, в эффективности охраны труда, когда государство проверяет именно частный бизнес.
— Насколько в США технологии горной добычи ушли вперед по сравнению с украинскими?
— Во многом все зависит от структуры угольной отрасли. В США нет министерства угольной промышленности, как и проектных институтов, делающих стандартное оборудование, которое должно подходить под все шахты. В Америке неприемлем подход типового проектирования, поскольку он малоэффективен. У нас каждая угольная компания обращается к производителю горно-шахтного оборудования со своими исходными данными. И тогда компания-изготовитель делает конкретное оборудование под параметры и условия работы именно этой шахты.
— А теперь о технологиях безопасности труда. Говорят, на американских шахтах собираются ввести радиосвязь и камеры самоспасания для горняков?
— После крупных аварий в США правительство и конгресс, учитывая специфику трагедии, всегда выходят с новыми идеями относительно норм безопасности, облекая их в форму требования. Лично я считаю, что камеры самоспасания и беспроводную связь вряд ли удастся реализовать на практике. Ведь те же радиоволны физически не проходят под землю. Однако в любом случае через три года представители государства и угледобывающих компаний сядут за стол, подведут итоги. И если данные новации окажутся необходимыми, то запишут в правила без¬опасности шахтерского труда.
— Основные аргументы, выдвигаемые в Украине противниками приватизации, — не будут выполняться обязательства по зарплате, добываемый уголь не станут поставлять на государственные ТЭС, он пойдет в рамках вертикально-интегрированных холдингов собственников. Каким образом эти вопросы отрегулированы в США?
— Если хотя бы за одним сегментом экономики осуществляется контроль государства в «ручном режиме», то нельзя говорить о рыночной экономике. Все продажи угля в США — это исключительно проблемы рынка.
В США, в отличие от Украины, нет такого четкого разграничения по продажам энергетического и коксующегося угля. То есть один обязательно для энергетики, второй — для металлургии. Американский предприниматель, если позволяют химические качества топлива, продает товар тому потребителю, который больше заплатит.
Относительно возможных невыплат зарплат. В Америке если в пятницу, в конце рабочей недели (а там зачастую понедельная оплата), на счет шахтера не поступили деньги, то в понедельник никто просто не выйдет на работу. Более того, если работодатель в условиях рынка экономит на сотрудниках, они просто переходят к конкуренту.
— Какие вопросы в угольной промышленности контролирует непосредственно государство?
— В США государство контролирует без¬опасность труда шахтеров и экологию, а не рынок продаж угля. Также под пристальным вниманием находится соблюдение трудового законодательства. Нормативная рабочая неделя составляет 40 часов. Если горняк работает больше, то оплата возрастает в 1,5 раза, в выходные — в 2 раза. Обеспечивает государство и компенсации при потере трудоспособности. Но, подчеркну, никто не диктует, кому, куда и по какой цене поставлять уголь.
«В США, в отличие от Украины, нет такого четкого разграничения по продажам энергетического и коксующегося угля. То есть один обязательно для энергетики, второй — для металлургии. Американский предприниматель продает товар тому потребителю, который больше заплатит».
— В Украине всячески стараются поднять престижность шахтерского труда. Вот в сентябре приняли соответствующий закон. Насколько в США выгодно с материальной точки зрения быть горняком?
— В США, как и везде, есть свои проблемы с обеспечением угольной промышленности кадровым составом. Но связаны они не столько с уровнем заработной платы, сколько с иными приоритетами молодежи. Они выбирают работу за компьютером, а не под землей, в шахте. Кроме того, есть нехватка инженерных специалистов, поскольку все меньше желающих обучаться на горных инженеров.
Поскольку от всего вышеперечисленного страдают угольные компании, то именно они привлекают молодежь — полностью оплачивают обучение, повышают зарплаты инженерам. Так, если учитель получает около 40 тысяч долларов в год, то инженер — 65—70 тысяч долларов. То есть опять свою роль играет рынок.
— А какой вообще уровень зарплат у американских шахтеров?
— Тут все зависит от шахты. Но градация в следующих диапазонах. Директор шахты получает 150 тысяч долларов в год, а простой подсобный рабочий — 25 тысяч долларов.
