Аршином общим не измерить?

Инженер и краевед из Северодонецка Сергей Каленюк убежден: метрологию и историю объединяет наличие погрешностей и неопределенностей, но надо стремиться к точности во всем.

Те, у кого нет знакомых метрологов, вполне могут считать, что люди этой профессии уже в силу требуемого от них особого педантизма — некие сухари. Но о ведущем инженере исследовательской лаборатории метрологии АО «Северодонецкое объединение «Азот» Сергее Каленюке (на фото) так не скажешь. Он руководитель клуба любителей поэзии при ДК химиков, заядлый краевед — автор нескольких книг об истории Придонцовья. А в новой книге, вышедшей в канун нынешнего профессионального праздника метрологов, он впряг в одну телегу «коня и трепетную лань» — соединил свои профессию и хобби.

Оттолкнувшись от этой новинки, выпущенной под грифом «научно-популярное издание», в беседе с ее автором мы попытались увидеть многие вещи в необычном ракурсе, который, собственно, и обеспечивается синтезом технического и гуманитарного подходов.

— Сергей Петрович, ваша новая работа озаглавлена «Краєзнавцю про вимірювання». Что за этим стоит?

– Как заметил еще Григорий Сковорода, «всякому городу — свой нрав и права». Но это еще куда ни шло. А вот то, что издавна в разных краях пользовались различными единицами измерения, сильно путает карты археологам, историкам, краеведам, любителям литературы, да и технарям. Поди разберись, о каких конкретно величинах идет речь. И наши представления о прошлом искажаются.

— А вы хотите в противовес Тютчеву все измерять «общим аршином»?

— Это не желание, а необходимость. Не буду далеко ходить — возьму пример из истории родного края. В одной из газет был материал о наводнении в Луганске в 1917 году. Автор-историк пишет, что вода поднялась на несколько саженей, поясняя, что сажень равняется 1,76 метра. Но это — размер сажени времен Киевской Руси. А в 1917 году он составлял 213,36 сантиметра. Как после подобной путаницы верить сообщениям типа: «Нынешней весной было рекордное за сто лет наводнение»?

— Почему вас потянуло копаться в древности?

— Поскольку я работаю в исследовательской лаборатории, то интерес к исследованиям — это профессиональное. А историей интересуюсь с детства. Метрология и по отношению к ней выработала такое качество, как придирчивость. Измерениям, которыми занимается метрология, присущи погрешности. То же можно сказать и об истории. Мне интересно оценить и те, и другие. В обоих случаях истина известна с некоторой долей неопределенности. Ничего страшного в том нет.

— Некоторый флер загадочности даже украшает…

— А вот там, где все можно установить точно, надо дать себе труд вникнуть и в метрологические детали. Такое, увы, бывает далеко не всегда. Болезненно реагирую, когда историки неправильно понимают единицы измерений, а подобные ошибки — сплошь и рядом.

— Ну, это вопрос добросовестности.

— Не только. Порой специалист неметрологического профиля просто не может разобраться. Ведь встречаются и народные единицы измерения, применявшиеся в той или иной местности в давние времена. Слышали, скажем, о таких: днище, перестрел, копа, плаха, швырка?

— В вашей книге есть специальный раздел «Народная метрология». Там рассказано обо всех подобных единицах?

— Если бы! Количество народных единиц измерения в каждом регионе можно выразить числом n+1: сколько ни назови, всегда найдется еще что-то. Что говорить об экзотических мерах, если даже такие известные, как ведро и бочка, имели разное значение в различных слободских полках. Теперь экстраполируйте это на территорию всей страны. В книге есть только термины, в точности которых после тщательных проверок я уверен. А сомнительное пока оставляю за бортом или говорю о предположительности приведенных данных.

Например, один краевед сообщил, что в их местности встречалось слово «саква» — парный, двойной кожаный мешок цилиндрической формы, каждый на 10–12 пудов овса. Сомнительная величина. Тем более что в словарях саква определяется как небольшой мешок для овса и продуктов, предмет кавалерийского снаряжения. Дюжина пудов туда никак не поместится.

Над книгой я работал долго, но не хотелось бы бесконечно. Поэтому продолжаю расшифровывать неизвестное уже после ее выхода. На днях вот установил, что картыш — это квадратный кусок сала размером 20Ч20 сантиметров.

— Померяю свою квартиру в картышах — приятнее квадратных метров. Если только квартплату из-за возросших цифр не поднимут. Раз уж мы перешли на любимый украинский продукт, то расскажите, пожалуйста, как отражен в вашей книге национальный колорит.

— Постарался показать некоторые национальные различия и сходства. Потребовали отдельного внимания, в частности, такие понятия, как наше цебро (12 литров) и польский казан объемом 10–12 литров, в котором готовили пищу в степи. Об этих украинско-польских терминах мне сообщил краевед из Антрацитовского района (на юге Луганщины), бывшей территории Войска Донского. Значит, среди украинцев и русских там почему-то оказались и поляки. А возможно, действовали другие связи. Отсюда вполне могут потянуться новые открытия, в том числе в этнографии. В Придонцовье велико было влияние Московии, и у единиц измерения иное национальное происхождение. Это особый разговор.

— Тогда от разговоров перейдем к делу. Практическое применение вашим историко-краеведческим познаниям в метрологии есть? Или что-то новое открыли на таком необычном стыке наук?

— Открытия — впереди. А пока не открыл, а «закрыл», в данном случае — тему «исторической прописки» колыбели Донбасса — Лисичанска. Весьма авторитетные краеведы утверждают, что этот город расположился на горах, которые в старину звали Сокольими. Откуда взялось это название? Установил, что источник — старинный документ, где значится: «Сокольи горы над рекой Донцом ниже речки Бахмута и Жеребца и Красной». Лисичанск действительно стоит на крутом правом берегу Северского Донца ниже речки Красной. Но ведь далее в том же документе написано, что Сокольи горы находятся за полтора-два днища от Азова. А показатель «днище» — путь, который всадник преодолевает за день, равнялся 50–70 километрам. Значит, от Сокольих гор до Азова 100–140 км. Но от Лисичанска раза в три дальше! Точное расположение Сокольих гор указывает «Книга Большого чертежа всему Московскому государству», составленная по указанию царя Иоанна Васильевича в середине XVI века: «А ниже Колитвы, на Донце, Сокольи горы, с Ногайской стороны, а от Колитвы до Сокольих гор — верст с 15». «Ногайская сторона» — это, между прочим, левый берег Донца, а Лисичанск стоит на правом, и значит, на Сокольих горах никак располагаться не может. Так что практически лишь помог землякам избавиться от дезинформации. Громкие же открытия — за историками. Мое дело — тихое познание.

— Скромничаете?

— Ладно, признаюсь: для себя лично я открыл, что Черкасск, бывший столицей донского казачества, когда-то был татарским городом Ахас. Об этом моем открытии историки вряд ли знают. Но пусть проверят.

В «Записках о Московии» австрийского дипломата Герберштейна, который в начале XVI века путешествовал по этим местам, сказано, что в 12 милях выше Азова находится город Ахас. А разновидностей миль в разные времена и в разных странах было — не счесть. По моим расчетам получилось, что городок Черкасск расположился как раз на месте Ахаса. Но это, повторю, дело историков — установить истину.

— Вы их, похоже, в чем-то упрекаете…

— Совсем нет. Просто как у меня нет исторического образования, так у них отсутствует метрологическое. В силу этого они просто не могут сделать необходимые подсчеты. Так, например, на основании архивных материалов приводятся исторические данные о расстояниях между первыми поселениями по Северскому Донцу. Очень важная информация, позволяющая уточнить расположение первых городков. Но историки не совсем верно воспользовались ею. Когда я взялся за линейку, то, как ни двигал ею по карте, не получались приведенные в публикациях цифры. А все дело в том, что версты неверно переводятся в километры. Верста версте рознь.

— Во времени или в пространстве?

— И в том, и в другом. В допетровские времена версты были 500 и 1000-саженевые, то есть 1080 и 2160 метров. И когда я пересчитал расстояния, ориентируясь на 1000-саженевую версту, предположения с реальностью стали сходиться куда лучше. Хотя не всегда, потому что неизвестно, как шел, вернее, ехал на лошади тот, кто производил измерения: вдоль Донца, напрямую или обходил буераки и леса.

— Мы с вами говорили о мерах длины. А в вашей книге затронуты и многие другие — вплоть до градусов. Все это полезно. Но цифры цифрами, а люди людьми. Хорошо, что вы о них не забыли.

— Постарался и в деятельности известных личностей отыскать что-то новое, применительно к моей теме. Так, удалось установить первого приборостроителя Донбасса. Им можно считать шотландского инженера и промышленника Карла Гаскойна, построившего в Российской империи шесть заводов, в том числе и Луганский литейный. При чем тут метрология? На трех своих заводах, и на луганском тоже, он изготавливал гири, весы и меры объема жидких и сыпучих тел. В 1797 году ему поручили определить объем «казенной нынешней печатной кружки и четверика» в кубических дюймах и на основе полученных результатов «сделать в настоящую величину кубическую меру, по которой уже выливаться будут… по приложенной при сем форме чугунные кружки, ведра, гарнцы и четверики». Эти «дюймы» — не мелочь, а, возьму на себя смелость сказать, основа основ для тогдашних интеграционных процессов с Европой.

— То есть взаимопонимание начинается с общих точек отсчета?

— И глобальные масштабы — с родного края.