Завтрак для Франкенштейна

В очередной раз актуализировался вопрос о генетически модифицированных продуктах. Так можно их есть и стоит ли производить?

Зеленый лосось и рыбные помидоры

Родоначальником современной генетики стал моравский монах Грегор Мендель, опубликовавший в 1865 году работу, в которой, исходя из опытов по скрещиванию различных сортов гороха, вывел законы наследования. Этот труд 30 лет пребывал в забвении, и лишь после смерти Менделя пришло понимание его подлинной значимости. Вывод ученого: организм развивается под действием не внешних, а внутренних причин.  Они передаются от родителей к детям вместе с геномом — цепочкой генов, определяющих признаки организма. Эволюция же объясняется случайными мутациями генов и их отбраковкой в ходе естественного отбора.

Эта точка зрения получила окончательное подтверждение лишь в 1953 году, когда Уотсон и Крик расшифровали структуру дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), являющейся тем самым геномом. А генетика стала теоретической основой для работы селекционеров, занятых выведением новых сортов растений и новых пород животных.

Как это происходит? Селекционер искусственным путем (к примеру, с помощью рентгеновского облучения или химии) вызывает мутации в геноме, скрещивает между собой различные растения и животных, а затем отбирает из полученного потомства особей, изменившихся нужным ему образом. При этом они, естественно, испытывают и влияние среды. При скрещивании происходит обмен генами «по горизонтали» — между одновременно живущими организмами.

Конечно, не все виды скрещиваются друг с другом. Однако если вид А не скрещивается с видом В, но существует третий вид С (который скрещивается как с А, так и с В), его можно использовать в качестве промежуточного агента для обмена генами между А и В. Более того, существует, можно сказать, универсальный промежуточный агент, скрещивающийся практически со всем живущим и переносящий гены «по горизонтали». Это бактерии (и в  особенности — вирусы). С их помощью, к примеру, в геном помидора можно ввести ген рыбы (что, кстати, и было с успехом проделано). А можно в геном лосося внедрить ген роста форели — лосось вырастает большой, но с мясом зеленого цвета. Есть его не обязательно, но пусть себе плавает во славу науки.

Это направление в развитии биотехнологий и получило название генной инженерии. Оно является естественным продолжением традиционной селекции в животноводстве и растениеводстве. То есть человек не делает с генами ничего такого, чего не могло бы происходить с ними в природе. Не существует способа, который позволил бы отличить  «трансгенный» организм от организма, возникшего естественным путем. Давно и хорошо известные методы скрещивания и селекции, применяемые для выведения новых сортов растений и пород животных, полностью укладываются в эти схемы, но реализуются технически менее совершенными средствами. Поборники быстрого прогресса часто считают это обстоятельство достаточным для утверждения полной безопасности генетически модифицированных организмов.

Современная генная инженерия — не столько курьезы, вроде упомянутых выше, сколько появление в сельскохозяйственной практике новых, технологически более совершенных культур. К примеру, картофель с ее помощью можно сделать устойчивым к колорадскому жуку. Сегодня существует множество проектов, вплоть до возможности наделить высших животных способностью к фотосинтезу, фактически — получить организм, который станет одновременно и травой, и коровой (он будет греться на солнышке, усваивать углекислоту из атмосферы и давать молоко). Так что генная инженерия — это еще и огромная сверхприбыльная сфера бизнеса.

«От Бога» и «не от Бога»

Однако у новшества обнаружились и серьезные противники, ибо наряду с теми, кто хочет странного, всегда были и будут люди консервативные, панически боящиеся каких бы то ни было перемен. Аргументы протестующих против генной инженерии, к примеру, таковы. Если картошка — смертельный яд для колорадского жука, то и человеку есть ее тоже нельзя. Но у человека и жука разная физиология, так что яд для одного вполне может быть безвреден для другого.

Или другой аргумент: если человек ест рыбу, содержащую несвойственный ей от природы ген, то он может «заразить» им собственный геном с непредвиденными (а возможно, и  необратимыми) последствиями.  Однако чужая ДНК не может попасть в клетку чисто механическим путем, для этого нужно прибегнуть к известным генно-инженерным ухищрениям. В противном случае давно было бы создано генное (и даже геномное!) оружие.

Чистилище

И все же сформулировать серьезные и понятные научные аргументы — не против самой по себе генной инженерии, а против безответственного использования ее возможностей —  можно и нужно.

Дело в том, что гены в живом организме функционируют совместно, и естественный отбор миллионы лет гармонизирует эту функциональность. Геном — не разрозненный набор музыкальных инструментов, а хорошо сыгравшийся оркестр. Так что внезапное появление в нем нового музыканта может вызвать такой разлад, что он и играть-то не сможет. И все из-за того, что перенос гена приводит к возникновению организма (точнее  — генома), не прошедшего через чистилище естественного отбора. Человек уже может собрать по своему усмотрению, так сказать,  состав генного оркестра, но он еще не в состоянии принудить коллектив к слаженной игре. Репетиций-то не было.

К примеру, по словам директора трансгенбанка Института биологии гена РАН Игоря Гольд­мана, трансплантация мышке гена гормона роста крысы приводит к тому, что мышь вырастает огромной. Но когда тот же ген трансплантируют кролику, у него появляется бульдожья морда и мощные лапы. Вы такого заказывали?

Или другой эксперимент. В позапрошлом году Англия легализовала скрещивание людей и животных, с тех пор там получают гибридные эмбрионы человека и коровы с тем, чтобы извлекать из них стволовые клетки. Они поступают в терапевтический оборот, и в обществе, вполне вероятно, вскоре появятся люди, несущие в себе геном не только человека, но и коровы.

Точно так же, как  в отдельном организме, естественный отбор гармонизирует геномы в территориальных сообществах живых организмов — биогеоценозах. Внезапное появление в них организмов с новыми свойствами может существенно нарушать эту гармонию, вероятно, вплоть до катастрофических последствий.

Эксперименты с генами и геномами невозможно запретить, ведь уже ясно: никто не будет этому подчиняться. Запреты могут привести разве что к новым «охотам на ведьм», преследованиям ученых и врачей. Более того, такие репрессии уже репетируются: достаточно вспомнить не так давно прозвучавшие обвинения харьковских акушеров в кражах новорожденных для «разборки на органы».  А еще — возбуждавшиеся против украинских врачей, подсаживавших своим пациентам фрагменты плаценты, уголовные дела, в которых  фигурировала «незаконная трансплантация человеческих органов». Эту процедуру  в харьковских клиниках абсолютно легально и бесплатно практиковали 25—30 лет тому назад! А большинство СМИ, писавших об этом, вообще умалчивали, что речь идет о плаценте.

Наука никогда не сможет гарантировать полной безопасности генетически модифицированной пищи. Относительные гарантии даст только накопление практического опыта ее потребления.