«Неудобная» математика Ивана Тарапова
Властные структуры обращаются к науке лишь тогда, когда хотят прикрепить модный бантик к политическому платью?
В нынешнем году Ассоциация выпускников, преподавателей и друзей Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина переиздала в одном томе работы Ивана Евгеньевича Тарапова, увидевшие свет в 1994 – 1999 годах. Все они объединены в единый тематический цикл «Интеллектуальный труд, наука и образование. Кризис в Украине».
Ректор с отличием
Профессор, доктор физико-математических наук Иван Евгеньевич Тарапов 18 лет был ректором Харьковского государственного университета. Но не только. Как ученый, он охотно брался за новые, еще не изведанные в науке направления.
Иван Тарапов — профессор, доктор физико-математических наук, ректор Харьковского университета им. В.Н. Каразина с 1975 по 1993 год. Его труды по механике хорошо известны в мире. Один из последних проектов Тарапова – журнал «Университеты. Наука и просвещение».
Последние годы жизни ученого совпали с кризисом в отечественной науке, но до последнего дыхания Иван Тарапов беспокоился о ее будущем в Украине. Его перу принадлежит ряд ярких публицистических книг с размышлениями о судьбах научного творчества.
— Когда я поступал к нему в аспирантуру, — рассказывает доцент кафедры теоретической механики Виктор Легейда, — Иван Евгеньевич преподавал вычислительную технику. Позже я узнал, как много сил и стараний приложил профессор Тарапов к созданию первого в Харькове вузовского вычислительного центра. Еще в 1958 году по его инициативе создана новая кафедра вычислительной математики. А ведь в те годы он уже был автором учебника по тензорному анализу. Задачами обтекания гидромагнитной динамики до Тарапова в Союзе занимались только в Москве и Перми. Совершенно неожиданно Иван Евгеньевич докторскую написал по совсем другой —пионерной — теме – ферромагнитной гидродинамике, которой тогда вообще никто не занимался. В созданной под его руководством лаборатории электродинамики сплошных сред в ХГУ впервые в СССР была получена устойчивая проводящая ферромагнитная жидкость.
Цитата
«Одни руины остаются от общества, где постоянно пренебрегают образованием и наукой. Прирожденный талант, способности человека, не разбуженные образованием, гибнут. Лавинообразно нарастает отток талантливой молодежи, которая не хочет жить на задворках цивилизации. Теряется не только духовная и культурная самобытность, но и экономическая и политическая состоятельность государства. Интеллектуальный кризис неизбежно проявляется как источник всех бед. Некомпетентность укрепляется на всех уровнях жизни и приносит неисчислимые беды народу».
Иван Тарапов
Будучи уже ученым с регалиями и большим авторитетом, автором учебников, издававшихся не только в СССР, но и в Индии, Канаде, Великобритании, Иван Евгеньевич с энтузиазмом стал разрабатывать следующую новую тему – механику сплошных сред с источниками массы и импульса…
В развитие кафедры теоретической механики, которой он руководил более 30 лет, Иван Евгеньевич часто вкладывал… личные средства! Иногда – половину, а иногда – всю премию за научные труды. И средства эти шли на помощь сотрудникам, на покупку техники и литературы. Но вот что интересно: будучи ректором, своему родному механико-математическому факультету не покровительствовал, за что коллеги на него даже обижались. Обладая обостренным чувством справедливости, он не мог поддерживать «свой» факультет в ущерб другим.
При непосредственном участии ректора Ивана Тарапова в ХГУ были открыты новые факультеты, кафедры, специальности и специализации. Университетскими кафедрами создано более десяти филиалов в крупнейших исследовательских институтах Харькова.
В те времена, когда власти с опаской относились к социологии, провозглашая ее «буржуазной лженаукой», Иван Тарапов одобрил открытие в Харькове первой в Украине социологической лаборатории, из которой выросли социологический факультет и харьковская научная школа социологов.
Молодежь в науке он всячески поощрял. При ректоре Тарапове отмечен самый большой всплеск кандидатских и докторских защит за всю историю Харьковского университета.
Былое и думы. Взгляд из сегодня
Никогда мне не забыть интервью с ним в 1993 году. Это было время жуткой инфляции, когда мы все из последних сил старались выжить, а Иван Евгеньевич доказывал, что Украина должна сформировать такой государственный бюджет, в котором не менее 6—8% ВВП выделялось бы на развитие образования, органически соединенного с научными исследованиями. К слову, наша научно-образовательная сфера до сих пор не получает таких средств. А тогда она была в таком финансовом минусе, что преподаватели университета (и ректор в том числе) месяцами не получали зарплаты.
«Без решения этого главного, принципиального вопроса — о правильной динамике и структуре бюджета, — считал Тарапов, — все рассуждения о приоритетах образования, науки и культуры превращаются в пустую болтовню».
Его мысли сегодня звучат актуальнее, чем 15 лет назад. Внешне, конечно, кое-что изменилось. Во всяком случае, на зарплаты педагогам и научные пенсии деньги есть. Но по-прежнему катастрофична ситуация с техническим оснащением научных исследований, без чего невозможны полноценные эксперименты. Тот страшный провал, который мы пережили в 90-е, сегодня оборачивается пустотой читальных залов, убожеством списанных из Интернета курсовых и рефератов. Никого уже не удивляет, что значительная часть первокурсников технических вузов пишет проверочную контрольную работу по математике, составленную в соответствии со школьной программой, на «двойки», а абитуриенты не знают элементарных законов физики.
Группы научных экспертов правительства и Президента часто завалены текущими заданиями, с которыми вполне могли бы справиться квалифицированные чиновники, и не имеют возможности проводить долгосрочные научные прогнозы. Наши ученые по-прежнему едут на научные конференции за собственные скудные зарплаты, ограничен и их доступ к научной информации. В 1991 году в Украине один научный журнал приходился на 1000 ученых (для сравнения: в научном мире принята норма – на 80—100, а в США – на 60 ученых). В 2008-м — практически то же самое.
Как и 15 лет назад, сегодняшняя внешняя и внутренняя политика Украины очень редко опирается на долгосрочный анализ, не учитывает подлинно научных экспертиз-прогнозов. «Создается впечатление, что властные структуры обращаются к науке лишь тогда, когда хотят прикрепить модный бантик к политическому платью», — с горечью отмечал профессор Тарапов.
Наука как зеркало общественных процессов
О судьбе науки в постсоветских странах на презентации книги Ивана Евгеньевича Тарапова в Харькове дискутировали его украинские и российские коллеги.
Юрий Холин, доктор химических наук, проректор Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина:
— Иван Тарапов в своей книге показал, как выстраивается цепочка от науки и образования к новым технологиям. Как в процветающих странах уважение к ресурсам, связанным с интеллектуальной сферой, превращается в инновационный продукт. Тарапов, собственно, ставит вопрос: а кто же должен спасать систему науки и образования в нашей стране? Если политическая элита не готова рассматривать это как приоритет, значит, мы должны обращаться к более широкому обществу, к интеллектуалам, к тем, кто формирует общественное мнение, к тем, кто готовит будущие поколения руководителей страны. Это более сложная задача.
Сегодня все политические силы понимают, что наша страна крайне нуждается в переходе на рельсы инновационного развития, чтобы стать участником уже сформировавшейся цивилизации знаний, но реальных изменений не происходит или они продвигаются очень медленно.
Александр Поступной, заведующий кафедрой социологии и политологии Национального технического университета «ХПИ»:
— Инновационная стратегия всегда имеет три составляющие: образование, наука и производство. Если кто-то предлагает работникам образования просто повысить зарплату, то это выброшенные на ветер деньги, поскольку мы подготовим специалистов, которые не будут востребованы в своей стране. Если вкладывать средства в науку, но научные разработки не найдут дорогу в производство, это опять-таки напрасно потраченные деньги. Созданные у нас технологии будут работать на другие страны. Ведь сегодня, чтобы стать гастарбайтером, образованному человеку уже не обязательно покидать Украину. И мы опять увеличим отставание нашей страны от других государств.
Только когда будет создан и реализован на рынке отечественный высокотехнологичный продукт, мы сможем говорить о том, что заложили основу развития нашего государства.
Глеб Михайлов, доктор физико-математических наук, действительный член Международной академии истории науки, ученый секретарь Российского национального комитета по механике:
— Я проработал в Российской академии наук более полувека. Сегодня в нашей стране на нанотехнологии выделено средств больше, чем на всю Академию наук в целом. На фундаментальные науки средства не предусмотрены вовсе. На мой взгляд, никаких успехов это не принесет.
Я с тоской вспоминаю те времена, когда наша наука была лучшей в мире. Я не делю ее на московскую, петербургскую, харьковскую или киевскую. Высшее образование у нас было лучше французского или немецкого, а уж с американским сравнивать вообще нельзя.
Не случайно математику не любят во всем мире: она неудобна, так как дает достоверные заключения, которые могут не соответствовать желаниям властей. И тогда власти вместо того, чтобы изменить свои желания, начинают сокращать финансирование математики. В конечном счете, речь идет о способности общества к критическому мышлению. А критическое мышление — база для демократии.
И вот эта лучшая в мире наука с 90-х годов уничтожается. Разваливаются школьное образование, высшая школа и научные учреждения. Впечатление такое, что это происходит целенаправленно. Поэтому бороться за фундаментальную науку нужно обязательно. Но как заставить правительство понять это? В этом смысле у меня крайне пессимистическое настроение.
Григорий Жолткевич, декан механико-математического факультета Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина:
— С удивлением обнаружил слова Наполеона о том, что само существование и безопасность государства зависят от уровня… развития математики. Это было сказано в начале XIX века, но сейчас эти слова приобрели большую остроту: сегодня от уровня развития математики и вообще точных наук зависит будущее человечества.
Это касается проблем безопасности. Во-первых, люди сегодня владеют технологиями, позволяющими уничтожить полмира — случайно, по ошибке. Во-вторых, неконтролируемые общественные процессы могут привести к тому же. И в этих случаях нельзя пользоваться управлением, к которому у нас привыкли — реагировать на события. Такая реакция часто оказывается запоздалой. Необходимо предугадывать события и реагировать заранее. А для этого нужна точная модель, которая позволит предсказать этап наступления события, его вероятность и смоделировать превентивные меры или, наоборот, стимулы для развития этой ситуации. Это возможно не только на базе естественных и социальных наук, дающих объективные знания, но и математики, которая позволяет получать точные и достоверные заключения.
Не случайно математику не любят во всем мире: она неудобна, так как дает достоверные заключения, которые могут не соответствовать желаниям властей. И тогда власти вместо того, чтобы изменить свои желания, начинают сокращать финансирование математики.
В конечном счете, речь идет о способности общества к критическому мышлению. А критическое мышление — база для демократии.
И все же я оптимист. Математика как наука существует тысячелетия, а любая политическая система – несколько десятилетий, в лучшем случае пару столетий. Поэтому я надеюсь, что математика переживет любую политическую конструкцию.