Не спят «курганы темные»

Недавно получил письмо от жителя города Димитрово Донецкой области Якова Андревича Забирко. Рассказав о давнем, еще в советские времена, случае взрыва террикона с человеческими жертвами в их городе, он сделал довольно сердитое резюме: «В одном экологическом журнале я прочитал, что шахтные терриконы по своей вредности страшнее чернобыльской радиации, но их даже не внесли в украинский закон об объектах повышенной опасности…»

Я хорошо помню то «золотое» времечко, когда даже шахтерскому поэту Николаю Анциферову запретили печатать стихотворение о трагической аварии на шахте, хотя написано оно было в очень сдержанном тоне и заканчивалось такими словами: «О смерти вслух не говорят. Но я ведь не о ней. О жизни!» Зато вовсю распевали песню «Спят курганы темные…» из кинофильма «Большая жизнь». Она, безусловно, сыграла немалую роль в росте престижа шахтерского труда. Однако не о ней речь, а о спящих «курганах», о терриконах как о главной примете угольного Донбасса. Их разбросано по всему краю до полутора тысяч, и занимают они свыше шести тысяч гектаров земли. Многие из них действительно мирно спят, обросли деревьями и кустами. Французское terri conigue (терри коник) в переводе означает, как пишут в энциклопедиях, «конусообразный отвал пустой породы». Но как может на «пустой породе» что-либо расти? Вот вопрос.

Пойманное эхо палеозоя

Озеленять терриконы в свое время начал профессор Андрей Зражевский, затем его дело продолжили работники Донецкого ботанического сада на других породных отвалах. Ну а более основательно занялся ими уроженец Черкасщины доктор сельскохозяйственных наук Иван Филиппович Галушка. Будучи директором Донецкой исследовательской станции Украинского научно-исследовательского института садоводства, находившегося в Артемовске, он, начиная с 1958 года, досконально изучил все терриконы центрального и западного Донбасса и пришел к выводу, что они состоят из… ценнейших удобрений для полей и садов. Первый научный труд его, опубликованный в 1965 году, так и назывался: «Терриконы дешевых удобрений». Чтобы убедиться в этом, ученому пришлось умозрительно заглянуть в глубочайшую историю планеты, в самый карбон палеозойской эры. Тогда, 350 миллионов лет назад, стояло бесконечное тропическое лето, и болотистые берега образующихся континентов были настолько плодородными, что зарастали непроходимыми лесами. Деревья, достигая тридцатиметровой высоты, валились из-за слабых корней, заиливались, снова вырастали и падали, образуя многослойный пирог из угольных пластов. И вот эти «прошарки» плодородного ила между пластами, затвердевшие за миллионы лет, ныне вывозят из недр на терриконы и называют пустой породой.

Для проверки научной догадки по инициативе ученого в Артемовске была создана единственная в тогдашнем СССР специальная лаборатория. По результатам ее довольно успешных исследований в Докучаевске на фабрике инертной пыли построили линию по производству многокомпонентных удобрений из отвалов шахт и обогатительных фабрик. Практика их применения показала — это как раз то, чего не хватает сейчас украинской земле, которую уже давно эксплуатируют по-варварски, бездумно и жестоко. Применение тяжелых машин и механизмов при обработке полей, всевозможной «химии», постоянные нарушения технологии выращивания урожаев приводит к деградации грунтов, выхолащиванию из них ценнейшего гумуса, исчезновению десятков химических элементов минерального подпитывания растений. «Сегодня мы едим не тот хлеб, который ели наши предки», — писал Иван Филиппович в одной недавней статье. По его мнению, проблему полноценного питания растений можно решить только через применение многокомпонентных удобрений из пород угольных шахт в соединении с минеральными. Они способны возобновить баланс и ликвидировать создавшийся дефицит химических элементов в грунтах. Альтернативы им, подчеркивал автор, на сегодня нет.

Изобретения ученым новых форм удобрений, кстати, защищены авторскими свидетельствами, а научная монография «Использование сланцевых пород на удобрение», опубликованная в 1970 году, награждена дипломом Всесоюзного химического общества имени Дмитрия Менделеева. Словом, признана ценнейшим новшеством.

Кипящие «химические реакторы»

Однако если мы ограничимся рассказом только о «спящих курганах», то это будет далеко не вся правда о терриконах. Ведь из полутора тысяч добрая их половина относится к разряду непогасших и не то что не «спят», а наоборот, очень активно губят и людей, и все живое на земле, представляя собой нечто вроде «химических реакторов». Они дымят, кипят внутри, паруют под ливнями, горят и даже иногда (как было в Димитрово в 70-х годах прошлого столетия) взрываются, отравляя воздух, землю , воду оксидами углерода, соединениями серы, цианидами водорода, аммиаком, соединениями мышьяка, парами серной и соляной кислот… Экологи подсчитали, что один килограмм породы загрязняет 7—9 млн м3 воздуха. А за год в стране вывозится на терриконы 25—26 млн т породы. Тут невольно и о Чернобыле вспомнишь.

Как поймали «поджигателя»

Есть определенное историческое объяснение и тому, почему терриконы ведут себя по-разному. Специалисты утверждают: когда на месте болот, упрятавших в себя миллиарды гигантских деревьев, стала образовываться суша, природа решила в районе нынешнего Донбасса создать «для разнообразия» горы. И меры предприняла довольно крутые. В результате красиво уложенный многослойный пирог из угольных пластов оказался вдрызг изломанным. Теперь они расположены под разными углами — от пологого положения до чуть ли не вертикального. Иными словами, ныне каждая шахта имеет свой подземный «пейзаж» с крутопадающими, наклонными, пологими и т.д. пластами. Соответственно и уголь добывать приходится по-разному, на разных глубинах и пользоваться при этом самыми разнообразными механизмами. Естественно, что и отходы в виде «пустой породы», которой, кстати, припадает не менее тонны на каждую третью тонну угля, далеко не однообразные. И отнюдь не чистые, а частично перемешанные с углем. Долгое время считалось, что именно он, «горюч камень», и приводит терриконы к самовозгоранию под мощным давлением. Однако на поверку все оказалось не так просто. Донецкие ученые, доктора наук Михаил Зборщик и Владимир Осокин, занявшись проблемой самовоспламеняющихся терриконов, обнаружили конкретного «поджигателя». Согласно их многолетним исследованиям, в этой неблаговидной «деятельности» замечены микроорганизмы — тионовые бактерии, они же серобактерии. Сделав такое научное открытие, ученые изучили их свойства и первыми в мире разработали метод их обуздания в самом зародыше, то есть уже на выходе из шахты. Выяснилось, что упомянутые бактерии способны жить лишь в кислой среде, которую они сами себе и создают, а щелочи для них пагубны. Поэтому ученые предложили обрабатывать вывозимую породу известняковой суспензией, которую можно брать из отходов металлургических, строительных предприятий, содовых заводов. Специальные установки по гашению терриконов на корню действовали еще пятнадцать лет назад на ряде донецких шахт («Трудовская», «Заперевальная» и др.).

Цена «пустой» породы

Впрочем, все это в прошлом. А в настоящем самым удивительным и, можно сказать, исключительно невероятным является как раз то, что терриконы, как правильно заметил читатель из Димитрова, даже не упомянуты в Законе Украины «Про об’єкти підвищеної небезпеки», а значит, их обезвреживание не финансируется из бюджета. Поэтому ни установок по обузданию «поджигателей», ни упомянутой выше линии по производству удобрений из породы терриконов нет и в помине. И.Ф. Галушка уехал в свои Черкассы, где трудится на научной ниве, донецкие авторы научного открытия консультируют российских угольщиков, которые продолжают использовать их метод гашения терриконов. Зато, говорят, японцы готовы выкупить у нас терриконы и увезти их к себе. Они, привыкшие уважать науку, знают им цену. Ведь там кроме удобрений таятся и другие ценнейшие вещи: стратегически важный литий, германий, глинозем, сера, которой, по подсчетам ученых, в каждой тонне породы до сорока килограммов. «Пустой», как ее окрестили авторы советских энциклопедий.