Сделано в тюрьме
Производства в местах лишения свободы живут по тем же законам, что и вся экономика страны.
Многие уверены, что в местах не столь отдаленных осужденных надежно перевоспитывают чуть ли не круглосуточным поднадзорным трудом. Между тем право на труд «в зоне» еще надо заслужить: огромные промплощадки простаивают, и работа есть далеко не у каждого «сидельца».
Зона комтруда
В СССР любили козырять трудовыми подвигами народа. Однако о том, что существенную лепту в экономику страны вносили арестанты, стыдливо умалчивалось. А ведь историческая традиция развивать народное хозяйство, массово отправляя «граждан алкоголиков, хулиганов, тунеядцев» вкалывать на лесоповалы и рудники, рыть каналы, строить заводы и дороги, продолжалась и после эпохи ГУЛАГа.
Ничего удивительного, что исправительно-трудовые колонии, исправительные центры, колонии-поселения и лечебно-трудовые профилактории появлялись именно в индустриальных регионах. Так, в Луганской области только в 1957 году открыли шесть ИТК. Одни создавались прямо при крупных заводах, шахтоуправлениях, другие тесно кооперировались с ними. Производственным мощностям отдельных тюрем могли позавидовать многие предприятия. В советскую эпоху, до конца 80-х, Управление по вопросам исполнения наказаний традиционно занимало среди промышленных министерств почетные места по экономическим показателям.
Осужденных ждала самая грязная и тяжелая работа — на «химии», цементных и щебневых заводах, укладке автотрасс, в гранитных карьерах. Те, кому повезло больше, точили узлы и детали для комбайнов и промышленного оборудования, собирали троллеи и шарикоподшипники, клепали металлические ограды, сбивали ящики, шили спецовки. Перечень продукции, которую выпускали «на зоне», занял бы не одну страницу, не говоря уже о том, что сами «зоны» со всей инфраструктурой и жильем для персонала тоже строились руками заключенных.
«Сидельцы» радовали народ и ширпотребом. Школы, спортивные залы, квартиры законопослушных граждан (от шкафов и диванов до постельного белья и детских игрушек) были укомплектованы изделиями с тюремной «родословной» под прикрытием этикеток обычных предприятий.
Управление под крышкой люка
Сейчас номенклатура товаров, которые могут выпускать за колючей проволокой, в принципе не изменилась. Однако массового госзаказа, как раньше, на них нет. Огромные промплощадки, доставшиеся в наследство от СССР, замерли, и вопрос, чем занять подопечных, превратился в головную боль для администраций колоний, став просто нестерпимым в конце 2008 года, когда разразился кризис.
— Экономика учреждений принудительного содержания — отражение экономической ситуации за их пределами, — говорит Игорь Григорчук, начальник Солонянской исправительной колонии среднего уровня безопасности, что в Днепропетровской области. — Если у наших партнеров на свободе дела идут хорошо, то и у нас все функционирует. Кризис на воле — кризис и в тюрьме…
Солонянская колония, расположенная в селе с поэтическим названием Аполлоновка, — одна из старейших в Украине. В заведение, которое находилось на этом месте еще до войны, привозили беспризорников. Сейчас здесь приучают неоднократно судимых взрослых мужчин делать что-то полезное для себя и общества.
Кстати, из термина «исправительно-трудовая колония» давно убрали второе слово. А на вопрос «подневольный труд – он вообще эффективен?» администрация обижается: понятия «принудительный труд» относительно осужденных в законодательстве нет. Поэтому ставших на кривую дорожку исправляют, когда их невозможно загрузить работой, отеческим убеждением и перспективой условно-досрочного освобождения за примерное поведение.
Основная продукция, которую здесь выпускают, — крышки люков полувагона для Крюковского вагоностроительного завода в Кременчуге. Завод охотно отдавал заказы в колонию из-за дефицита кадров – рабочих не устраивала зарплата. В успешном 2008 году в колонии делали до 1200 крышек в месяц, весной 2010-го – максимум 300, сейчас в связи с оживлением рынка заказы возобновляются до прежних цифр.Всего лишь на треть загружена новехонькая линия по производству полипропиленовых мешков, рассчитанная на выпуск 900 тыс. штук в месяц. Оборудование привезли из соседней Запорожской области: тамошний владелец не нашел желающих стоять на ногах за станками целый день.
Сделать в многопрофильной колонии могут что угодно – от тротуарной плитки до сувенирной упаковки алкоголя. Так, известная коньячная марка заказывала здесь по 100 тыс. штук упаковочных емкостей в месяц. Строятся еще два новых цеха для выпуска металлических брикетов. Однако сейчас работой обеспечены только порядка 30% осужденных. Этого, конечно, очень мало.
— Чем больше зарабатывает колония, тем спокойнее здесь обстановка, — объясняет Игорь Григорчук. — Больше заработаем — значит, будут деньги на благоустройство, ремонт крыш и окон.
Сознательные арестанты рассчитывают на то, что экономическая ситуация в стране улучшится и рабочими местами обеспечат народ по обе стороны колючей проволоки.
— Надеюсь освободиться досрочно, — уверяет дневальный промышленной зоны Александр, который к 32 годам успел получить третью судимость. — Правда, с судимостью очень тяжело трудоустроиться, но попытаюсь. Президент же сказал: работа будет для всех…
Березань: колония труда… и отдыха
Исправительная колония среднего уровня безопасности в г. Березань, что недалеко от Киева, в советские времена была образцово-показательной. Здешней основной продукцией — зерноопрокидывателями — обеспечивали колхозы всей страны. Сейчас двор, когда-то вплотную заставленный сельхозмашинами, пуст. Колония перебивается отдельными заказами, в основном связанными с металлообработкой. Делают школьные парты, мини-причалы, мусорные контейнеры, комплектующие для евроокон.
Начальник учреждения Александр Лаговский говорит, что работа есть только у четверти заключенных. Остальные неоднократно осужденные (а другие сюда не попадают) за убийство, разбой, грабеж, мошенничество неспешно проводят досуг в библиотеке, клубе, отдыхают «на нарах», то есть в общежитии или укрепляют здоровье на спортплощадке.
— Государство тоже интересно поступает, — размышляет А.Лаговский. — Если осужденный вышел в цех, заработал 900 гривень, с него удерживают деньги за питание, одежду, коммунальные услуги. А если не работает — содержат за счет госбюджета.
С любовью к детям и милиции
Руководителям колоний, как и менеджерам любых предприятий, приходится самим искать заказы, прощупывать рынок, находить незанятые экономические ниши. Например, в Шепетовской исправительной колонии в Хмельницкой области начали выпускать туристические прицепы для любителей автомобильных вылазок на природу. Комплект состоит из прицепа, палатки из «дышащей» ткани, двух матрацев, тумбочки, шкафа, стола, четырех стульев. К нему можно добавить походную печку, газовый баллон. Чудо автотехники рассчитано на компанию из пяти человек. Маркировка на транспортном средстве о том, что прицеп сделан в местах лишения свободы, покупателей не смущает.
— Аналогов нашему изделию в Украине нет! – гордится Олег Тернавский, заместитель начальника по производству Шепетовской колонии. – Я специально интересовался в Институте автомобильного транспорта. Летом мы успешно представили прицеп на промышленной выставке в Киеве.Уже продали 10 штук, сейчас ставим производство комплекта на поток.
А жители Харькова вряд ли догадываются, что многие детские площадки в городе с беседками, турниками, качелями и каруселями, раскрашенными в веселые цвета, сделаны руками отбывающих срок. Два года назад, как рассказал начальник Харьковской ИК Эдуард Рыженко, колония участвовала в городской социальной программе по благоустройству дворов. Сейчас заказы на детские площадки продолжают поступать, но уже в частном порядке.
Среди полутора сотен позиций в прайсе колонии чего только нет — металлические и столярные изделия, мебель, спецодежда, сувениры. Столярный цех трудится в том числе для «родных и любимых» заказчиков: деревянные двери, изготовленные здесь, установлены в зданиях Национальной юридической академии, областной прокуратуры, областного хозяйственного суда. Ясно, что халтурить для таких учреждений рискованно.
Тем не менее заставить работать людей, которые и на воле-то не особо рвались трудиться, сложно. Опытные сотрудники колоний в один голос говорят, что новое поколение «сидельцев», выросшее уже в независимой Украине, попадает в «зону», не имея профессии, а зачастую и нормального школьного образования. Поэтому осужденным либо доверяют простые технологические операции, либо допускают к машинам, в которых все автоматизировано по максимуму. Качество продукции контролируют мастера из числа сотрудников. А при некоторых колониях есть ПТУ, где обучают рабочим профессиям. Свидетельство о среднем техническом образовании, которое здесь выдают, ничем не отличается от полученного на воле.
Тем временем
Шведская тюрьма не хуже шведской стенки и шведской семьи
От самой передовой пенитенциарной системы в мире – скандинавской – украинская отличается как небо и земля. Достаточно сказать, что попасть в тюрьму в Швеции в «челночные» 90-е годы было мечтой особо изобретательных наших соотечественников, которые совершали нетяжкие преступления, например, разбивали витрину магазина, с легким сердцем садились на два-три года за решетку и за это время зарабатывали на квартиру в Киеве. Лишение свободы в обмен на почти курортные условия настолько привлекало ушлых заробитчан, что местные власти в конце концов запретили украинским гражданам работать в тюрьме больше двух-трех часов в день.
— Каждый, кто попал в тюрьму даже в третий, четвертый раз, априори воспринимается как человек позитивный, желающий исправиться, — делится впечатлениями от посещения шведской тюрьмы кандидат юридических наук Игорь Иваньков. — Виды производства абсолютно разные. Осужденным платят по 10–15 долларов за смену, причем полный рабочий день – это награда за примерное поведение.
Мнение эксперта
Ирина Яковец
Институт изучения проблем преступности Национальной академии правовых наук Украины, кандидат юридических наук
— Нормы Уголовно-исполнительного кодекса Украины говорят о том, что осужденные имеют право на труд. И в статье 63 Конституции четко прописано равноправие осужденного и обычного гражданина. Следовательно, труд — это именно право, но не обязанность. А право на труд гарантирует возможность не просто работать, но и свободно выбирать вид деятельности.
Однако другими нормами того же кодекса (в частности, ст. 118) закреплено, что осужденные обязаны работать в местах и на работах, которые определяются администрацией учреждения. Ясно, что ни о каком свободном выборе речи не идет. К тому же почти весь заработок осужденного удерживается в счет содержания в колонии. Поэтому у него нет стимула работать. По моему глубокому убеждению, труд осужденного — это труд раба с соответствующим отношением к делу и низким качеством продукции.
Колонии в Украине не окупают себя, да и не должны окупать. По закону предприятия в местах лишения свободы существуют не для прибыли, а для обеспечения занятости осужденных с целью показать им, что работать — хорошо и полезно, дать шанс получить профессию и вести нормальный образ жизни на свободе. Но это возможно лишь при условии, что государство будет на 100% финансировать уголовно-исполнительную систему. Пока же производство в колониях работает на их содержание, фактически помогает им выжить.
