Компас в тумане преступной души
Детектор лжи — незаменимый помощник в оперативной работе правоохранительных органов.
Мы уже рассказывали о применении полиграфа в сфере обеспечения безопасности бизнеса. Теперь — об отношении к детектору лжи правоохранителей и о его роли в милицейской практике.
— Насчет зависти «оперов» к полиграфологу — это все сказки! — говорит Елена Вагина, специалист-полиграфолог, которая сотрудничает с днепропетровскими правоохранительными органами. — Большинство из них уже понимают, что детектор позволяет экономить время и усилия оперативников. Главное — работать в одной команде, понимать партнера и доверять ему. Тогда и результаты не заставят себя ждать.
По словам Елены Вагиной, наиболее часто полиграф используется при раскрытии убийств и разбойных нападений. Как правило, подобные преступления относятся к категории резонансных, когда очень важно быстро сузить круг подозреваемых, отсеивая людей, заведомо непричастных к злодеянию, чтобы сосредоточиться на отработке минимально возможного числа версий.
Другое направление в использовании полиграфа — поиск вещественных доказательств, орудий убийства и жертв преступления, а также подтверждение причастности к нему конкретного лица. Чтобы объяснить, как это делается, необходимо углубиться в методики, используемые милицейскими полиграфологами.
«Холодная война» на полиграфах
— Мы используем методики американской школы полиграфологов, — сказал во время нашей прошлой беседы директор агентства «Безпека-бiзнес» Дмитрий Диденко. — Есть еще российская школа, внедряемая преимущественно в милиции. Их методы в определенной степени конкурируют с нашими.
— Американская школа, — комментирует ситуацию Елена Вагина, — традиционно развивала так называемую «методику контрольных вопросов» (МКВ). Вопросы задаются в обвинительно-полуутвердительной форме («Вы убили Джона?», «Ваша рубашка черная?») и рассчитаны в основном на эмоциональное реагирование испытуемого.
В отличие от американцев, российские специалисты разработали «методику выявления скрываемой информации» (МВСИ). Она помогает «отловить» в памяти человека воспоминания о пережитой ситуации, которых просто не может быть у другого лица, не присутствовавшего «там и тогда». Например, в комнате, где произошло убийство, стоял необычный красный холодильник. Если подозреваемый не был там и его не видел, то при предъявлении ему речевого стимула «красный холодильник» у него не возникнет никакой реакции. Но человек, зафиксировавший эту деталь обстановки, — вполне вероятно, убийца! — обязательно отреагирует на уровне изменения физиологических показателей, что непременно зафиксирует полиграф. Точно так же у преступника возникнет реакция при произнесении названия улицы (города, области), где он, предположим, спрятал улики. Именно там их следует искать в первую очередь. И если поиски увенчаются успехом, отрицать заслугу полиграфолога уже ни у кого не повернется язык.
Кстати, в одной из своих лекций Елена Вагина приводит классический пример, когда знаменитого русского разведчика Рудольфа Абеля американцы «раскололи» с помощью полиграфа. Поскольку во время допроса Абель молчал, контрразведчики не могли даже определить, на какое государство он работает. Тогда его оставили одного с прикрепленными датчиками полиграфа и стали демонстрировать цветные слайды с видами разных стран. Когда появилась «картинка» СССР, у разведчика прыгнуло давление. Потом аналогичным образом, предъявляя пейзажи различных штатов, удалось выяснить местонахождение его явок.
Милиция на службе контрразведки
Любопытно, что из предыдущего примера вроде бы следует, что в случае с Абелем американцы применили методику МВСИ, которая тогда, в 1957 году, не была формально разработана ни в СССР, ни в США. При этом полиграфологи приводят другой, уже современный случай. В одном из регионов России выявили иностранного разведчика. Однако проверка на детекторе лжи не дала никаких доказательств противозаконной деятельности. Тогда повторить опрос с использованием полиграфа (ОИП) поручили милицейскому полиграфологу. Результаты оказались ошеломляющими, в первую очередь для самого обвиняемого. Из его памяти были извлечены все необходимые сведения: в какой разведшколе учился, где перешел границу, как легализовался и прочее. Как оказалось потом, шпиона обучали противодействию полиграфной проверке по классическим американским методикам, которые на тот момент практиковались в ФСБ. Но милицейский специалист применил практически не используемый в США вариант МВСИ, что и погубило разведчика.
По словам Вагиной, как правило, получить согласие подозреваемого на прохождение ОИП не составляет труда. Причем люди, замешанные в преступлении, едва ли не сами напрашиваются на проверку. Схема их рассуждений примерно следующая: «Если откажусь, то подозрения против меня усилятся. А если соглашусь, то буду чувствовать себя героем. А Бог даст, и обману этот хитрый прибор!»
— И сопротивляются, и «зажимаются», — говорит Елена Вагина. — Но, в конце концов, через определенный, известный психологам период времени барьер в общении ломается и все тайное становится явным. Кстати, после прохождения нашей процедуры довольно высок процент явок с повинной. А это для полиграфолога считается высшим пилотажем.
Когда ошибки быть не может
Этические стандарты милицейских специалистов по детекции лжи не очень отличаются от таковых для «гражданских» полиграфологов. Но в случае ошибки последствия для подозреваемого могут быть куда более серьезными.
— Нет, — говорит Елена, — ошибки быть просто не может! Я сообщаю о результате лишь в том случае, если на 100% уверена в его достоверности. Если есть хоть малейшие сомнения, то необходимо перепроверять, задавать дополнительные вопросы, даже если на это уйдет много времени. В крайнем случае приходится признаваться, что здесь я бессильна. К счастью, такое бывает редко.
Добросовестность полиграфолога — составная часть его профессионализма.
— Огромную роль играет и собственная оценка полиграфологом личности испытуемого, — утверждает Е. Вагина. — Хотя на первый взгляд это противоречит принципу объективности процедуры ОИП. К примеру, в моей практике был случай, когда бухгалтер, подозреваемая в мошенничестве, вдруг показала четкую физиологическую реакцию на стимул «убийство». Субъективно я была абсолютно уверена — на такое она не способна. Но сколько же понадобилось времени, чтобы выяснить: убийством женщина считает прерванную недавно беременность…
Дело техники
— К приборам российского производства американцы относятся с улыбкой, называя их «тойз» — игрушками, — заявляет оператор американского полиграфа «Lafayette LX4000-SW» Дмитрий Диденко. — Дело в том, что Россия стала производить такие приборы значительно позже США, и их полиграфы вряд ли могут конкурировать со штатовскими.
Попытаемся быть объективными и замолвить словечко за технологии нашего северного соседа, в чем нам поможет Елена Вагина, работающая на приборе «Крис».
Первый российский пятиканальный («чернильный») полиграф создан Валерием Варламовым в 1962 году. В 1986-м он же изобретает первый в мире портативный компьютерный полиграф. 1994-й можно считать годом начала массового внедрения детекторов лжи в России. В 2000-е создается линейка полиграфов «Барьер-14», «Крис», «Риф», чуть позже — «Корсар».
В компьютерные системы полиграфов «Крис» и «Риф» впервые в мировой практике введены три интеллектуальных блока, позволяющие моментально оценивать уровень эмоционального возбуждения человека, степень его самоконтроля и так называемой «внутренней агрессии» — готовности сопротивляться тестированию. Это позволяет полиграфологу чувствовать внутренний мир подозреваемого, прогнозировать и выявлять возможное противодействие, а в случае возникновения благоприятных условий немедленно использовать их для получения признательной информации.
Фирме-производителю удалось выиграть 9 конкурсов в 5 странах мира, включая США. В 2003 году «Барьер-14», имеющий всего один интеллектуальный блок, в течение 5 месяцев тестировался специалистами МО США наряду с американским «Лафайет». Заключение гласило, что именно «Барьер» является лучшим по соотношению цены и качества. Тогда же был подписан контракт на приобретение 18 полиграфов данной модели в рамках американской технической помощи по проекту обеспечения безопасности персонала.
