Урановое братство
Пути научные часто неисповедимы. Особенно если ведут в тупик, искривляются или разрушаются неожиданными историческими катаклизмами. Так было с открытием и добычей атомных руд — украинских, европейских, среднеазиатских. Первые обнаружил в степях Приднепровья великий геолог Иосиф Танатар, а затем на местном уране выросла мощная украинская атомная энергетика. Вторые начали добывать в горах Саксонии («немецкой Сибири») для гитлеровской атомной программы, а продолжили — для советского ядерного щита. Третьи — сверхсложные для добычи в раскаленных барханах узбекских Кызылкумов — использовались для создания стратегического паритета между США и СССР.
Между всеми этими стратегическими точками, разделенными тысячами километров, прослеживается четкая связь: в каждой из них работали талантливые инженеры-шахтостроители из Национального горного университета (г. Днепропетровск).
Атомный клан
Имена выдающихся ученых и практиков, создававших непробиваемый «ядерный заслон» для советского государства, стали известны лишь после окончания «холодной войны» 1946—1991 гг. Причина ясна: «top secret» на всех уровнях.
— За 80 лет работы нашей кафедры здесь подготовлены сотни талантливых горных инженеров-шахтостроителей, — рассказывает проректор НГУ по международным связям, заведующий кафедрой строительства и геомеханики, лауреат Государственной премии Украины, заслуженный деятель науки и техники, профессор Александр Шашенко. — Но была среди выпускников шахтостроительного факультета и небольшая когорта поистине уникальных личностей, создававших в середине прошлого века отечественную атомную промышленность. Я бы назвал их особым горно-шахтным атомным кланом. Вспомню лишь несколько имен: Семен Волощук, Николай Кучерский, Петр Митрофанов, Виталий Корсунь, Юлий Каменев.
Тяжелые горы
Старогерманское предание гласит: «Когда-то в озере в горах Саксонии рыбаки поймали сетью водяного. За свое освобождение он предложил на выбор золота — на один год, серебра — на десять или железа — на вечные времена. Местные жители выбрали железо…». Но хитроумный хозяин озера ничего не сказал про уран. Может, просто не хотел раньше времени будить «ядерного джинна»?
Земля Саксония занимает предгорья и Рудные горы и граничит с Чехией. За особый климат — длинную зиму, северные ветры, высокую влажность — ее часто в шутку называют «немецкой Сибирью». Чешская часть гор имеет другое название, которое подтверждает правомерность этого сравнения, — Крушне горы, или Тяжелые горы. Они тянутся почти на 150 км, а в их недрах (как в Германии, так и в Чехии) разрабатываются месторождения серебра, свинца, цинка, висмута, вольфрама… И, как оказалось, не только.
— В начале 1951 года в Днепропетровский горный прибыл из Москвы уполномоченный Совмина с задачей отобрать из числа пятикурсников представителей нескольких специальностей для работы в Болгарии или Чехословакии, — рассказывает Александр Шашенко. — Выбрали человек 30—40, после чего органы госбезопасности несколько месяцев собирали информацию о кандидатах. В итоге достойными признали лишь десятерых выпускников, среди которых был и Павел Митрофанов.
Приехав в Чехию весной 1952 года, он был удивлен отсутствием птичьего шума в лесу. Лишь через время понял: радиация убивает насекомых, поэтому и птиц нет…
«Сразу после войны СССР провел разведку шурфами в Саксонии и Тюрингии для поиска урановых руд, — позже напишет в своих воспоминаниях Павел Митрофанов, — так как уже было известно, что Рудные горы имели богатейшие в Европе залежи этого сырья. К разведке, а потом и сооружению шахт, штолен и карьеров были привлечены выпускники Ленинградского и Московского горных институтов и инженеры-горняки Московского метростроя. Когда на смену метростроевцам прибыли выпускники из Днепропетровска, в этих землях было много упомянутых сооружений и советских воинских батальонов рядом с ними. По приказу Кремля с организацией добычи урановой руды так спешили, что много разведочных шурфов, в особенности вдоль границы ГДР с ФРГ, оставили незакопанными. В них падал домашний скот, что местным жителям очень не нравилось — отверстия спешно закрыли…»
Интенсивность работы была очень высокой. За каждым советским инженером закрепляли 5—6 забоев. Вольнонаемные немцы, празднуя Рождество или Пасху, неделями не выходили на работу. В такие дни советским специалистам приходилось трудиться еще больше, чтобы не сорвать выполнение плана, достигавшего 25—30 тонн руды в месяц. В эти периоды Петр Ильич работал и за взрывника, и не раз бывало, что за ящик высококачественной руды (урановой смолки) получал от 50 до 100 марок. После обогащения руду железнодорожными цистернами в растворе серной кислоты транспортировали в Советский Союз.
«Служащие госбезопасности требовали постоянной внимательности и недоверия к вольнонаемным немцам, — вспоминал Петр Митрофанов, — поэтому в забоях мы бывали значительно чаще и дольше. Работали на износ. Выходишь из шахты, а тебя качает. Надо хоть минуту постоять, подышать, прежде чем идти дальше… Вдобавок не было никакой защиты от облучения. Так что первые два года на урановых рудниках ГДР из-за условий работы, продолжительности рабочего дня, постоянного надзора были для советских специалистов поистине сибирской каторгой.
Через несколько месяцев после смерти Сталина жизнь советской колонии начала меняться к лучшему: разрешили общаться с немцами, заходить в магазины, ездить на экскурсии по стране, а потом даже в ФРГ и Францию.
В 1953 году к нам поступило несколько радиометров-счетчиков Гейгера. Выяснилось, что мы уже очень сильно облучены. Нас немедленно обследовали врачи, отправили в госпиталь в Зигмершенау, где делали уколы и ванны, а потом мы лечились на курорте Брамбах…».
— Не было в Украине горного вуза или горно-геологического факультета университета, выпускники которого не работали бы в Рудных-Тяжелых горах на добыче урановой смолки или урановой руды другого типа, — говорит профессор Шашенко. — А сколько там было украинских солдат и офицеров, служивших в рядах Советской Армии, выяснить сейчас почти невозможно. Современникам надо знать об этом, так как наша страна покупает в России ТВЭЛы для своих АЭС. На формирование запаса этого топлива положили жизни тысячи наших соотечественников. А собственного полного ядерно-технологического цикла в Украине до сих пор нет.
Звезда Кызылкумов
Песню «Учкудук — три колодца» в советские времена пели все. Однако немногие знали, что в этих рукотворных оазисах узбекских Кызылкумов создается золотой запас Госбанка СССР и наполняются урановые закрома ВПК. Немалый вклад в эти процессы внес выпускник кафедры шахтного строительства ДГИ 1961 года Николай Кучерский.
В книге С. Ризаева «Универсальный талант: штрихи к портрету Н.И. Кучерского» о нем написано так: «Видный государственный деятель Республики Узбекистан, крупный организатор горного производства, доктор технических наук, гендиректор Навоийского горно-металлургического комбината, сенатор Олий Мажлиса… Ряд важных исследовательских работ по научно-техническому обоснованию, разработке и внедрению технологии проектирования и эксплуатации карьеров при освоении сложноструктурных месторождений высокоценных руд — личный вклад Николая Ивановича в развитие горной науки. Особые его усилия были направлены на становление и дальнейшее развитие Зарафшанского и Учкудукского золотоперерабатывающих комплексов, перевод урановой отрасли на более экономичный способ скважинного подземного выщелачивания.
Герой Узбекистана, заслуженный инженер Узбекистана, дважды лауреат Государственной премии, награжден орденами «Дустлик», «Элюрт хурмати», знаком «Шахтерская слава» трех степеней…».
…В 1958 году в Центральных Кызылкумах развернулось строительство уранового комбината. Специалисты предупреждали: в условиях Кызылкумов взять уран практически невозможно. Его крупное гидрогенное месторождение имело здесь исключительно сложное залегание с высокой обводненностью и неустойчивостью рудосодержащих горизонтов. Да и в технологическом отношении руды Учкудука обладали целым рядом присущих только им особенностей. В мировой практике не было аналогов переработки руд такой формации. Однако в Минсредмаше не знали слова «невозможно». И работы по строительству рудников и карьеров начались.
Урановая залежь действительно оказалась уникальной, с огромным количеством подземных вод, которые могли прорваться в горные выработки. Проходка шахтных стволов рудников осуществлялась в слабых, неустойчивых, «плывучих» породах с большими притоками пластовых вод. Потребовалось на месте разрабатывать и применять совершенно новую технологию проходки стволов вертикальными щитами с водопонижением уровня напорных подземных вод.
В таких условиях и началась карьера молодого специалиста из Днепропетровска Николая Кучерского, прибывшего сюда с дипломом инженера-шахтостроителя ДГИ. За 10 лет в Учкудуке он прошел путь от горного мастера до начальника карьера. А затем 14 лет проработал на золотоизвлекательном комплексе — главным инженером и директором Центрального рудоуправления.
Не все из тех, кто прибыл вместе с Николаем Ивановичем, выдержали испытание адской жарой, пыльными бурями, безводьем, бездорожьем, напряженным и тяжелым трудом. Однако Кучерский не только закалил характер, но и получил уникальную возможность для накопления знаний, умений и опыта. Этому способствовали, во-первых, сложнейшие горно-геологические условия залегания руд урана и золота, которые обусловили экспериментальный характер освоения месторождения. Во-вторых, постоянное сотрудничество и контакт с лучшими научными и конструкторскими коллективами страны. И, наконец, непосредственное участие инженеров в наладке и освоении высокопроизводительных опытных образцов горной и другой техники.
— На открытых горных работах в узбекской пустыне предусматривалось использование новых роторных комплексов с Урала, — рассказывает Александр Шашенко. — Но учкудукские крепкие глины и твердые пропластки оказались не по зубам роторным экскаваторам — ломались ковши, зубья. Пришлось совместно с заводом-изготовителем («Уралмашем») вести реконструкцию и усиление роторных экскаваторов и конвейеров. За короткое время техника непрерывного действия была доработана и освоена. Примененные здесь буровзрывные работы для рыхления плотных глин не имели аналогов в мировой практике и позволили обеспечить необходимые условия для эффективной работы роторных экскаваторов, успешно внедрить их на всех карьерах рудоуправления. Группа работников комбината по своей инициативе изучила возможности добычи урана способом подземного выщелачивания, и новый прогрессивный способ был применен. Это удешевило добычу, улучшило условия труда горняков и вовлекло в разработку новые месторождения. Так что восьмиконечная Звезда Героя Узбекистана заслуженно принадлежит нашему земляку Николаю Кучерскому — настоящей звезде Кызылкумов.
