Коммерциализация науки: не роскошь, а средство движения вперед

Исследовательская американская корпорация RAND определила мирового лидера в области научных технологий. На первом месте в этой сфере по-прежнему остаются США. Сегодня на долю этой страны приходится 40% мировых расходов в области научных технологий, 38% патентов на новые технологии, полученные индустриально развитыми странами, 37% ученых, проживающих в индустриально развитых странах, и 35% мировых научных публикаций. В США работают 70% нобелевских лауреатов, а также 66% наиболее активно цитируемых в мире авторов научных работ. В этой стране расположены 75% университетов, входящих в двадцатку лучших вузов мира.

За Америкой следует ее ближайший конкурент — Европейский Союз. А что же в Украине?

Нужно заметить, что в последние десятилетия практически все научно-технические центры мира очень активно вкладывают деньги в науку и технологии. Япония и Южная Корея по этому показателю даже опередили США, хотя американцы по-прежнему заметно превосходят другие страны по темпам внедрения новых научных разработок.

Как обстоят дела с передачей результатов научных разработок в практику в Украине? Об этом мы беседуем с директором Института сцинтилляционных материалов НАНУ академиком Борисом Гриневым. В течение последних пяти лет за счет реализации разработанной здесь научно-технической продукции на 1 гривню вложенных бюджетных средств было заработано 4 гривни. Это один из самых высоких показателей среди научных учреждений Национальной Академии наук Украины.

— Борис Викторович, чем объясняются успехи вашего института в коммерциализации научных разработок?

— Это вопрос многоплановый, затрагивающий все экономические принципы формирования научно-технической политики: начиная с соответствующей законодательной базы и роли коммерциализации в научно-технической деятельности института до построения его структуры с точки зрения реализации прикладных разработок и продвижения их на рынок наукоемкой продукции.

— И как себя чувствует наука на правовом поле?

— Основная законодательная база, на которую опирается деятельность научных организаций НАНУ, составляет более десятка законов. Каждый из них имеет целый ряд подзаконных актов. Кроме того, при участии в государственных программах нужно учитывать закон о научно-технических программах, а при продаже лицензий — закон об интеллектуальной собственности и так далее.

При этом срок действия некоторых законов, как, например, закона о приоритетных направлениях науки и техники, уже истек. Но поскольку у Верховной Рады сейчас руки не доходят до обновления законов, регламентирующих научно-техническую деятельность, то приходится пользоваться, можно сказать, нелегитимными документами. Закон об инновационной деятельности пять лет существует только на бумаге, каждый год его введение тормозится законом о бюджете. Закон о государственных закупках имел явно тормозящее влияние на инновационную деятельность. Однако их приходится учитывать в реальной работе. Так что вряд ли можно сказать, что на законодательном поле наука чувствует себя комфортно.

— Зачем же тогда академический институт, который финансируется государством, занимается коммерцией? Ради денег, как и любой коммерсант?

— Действительно, благодаря коммерциализации мы имеем возможность получать дополнительные средства для проведения исследований, приобретения оборудования, увеличения заработной платы. Однако дело не только в этом. На мой взгляд, только внедрение разработки в практику и возникновение спроса на нее может служить доказательством ее актуальности и уровня новизны.

— Однако сам процесс коммерциализации требует привлечения человеческих и финансовых ресурсов, которые могли бы быть использованы для выполнения фундаментальных исследований. Как выдержать пропорцию между фундаментальными и прикладными исследованиями в оптимальном соотношении, чтобы, как говорится, и невинность соблюсти, и капитал приобрести?

— В идеале, то есть в том случае, если выделяемых бюджетных средств достаточно для полного обеспечения деятельности организации, определение этих пропорций зависит от научной эрудиции, интуиции и активности руководства и научного актива института. Если сделать перекос в сторону фундаментальных исследований, то в конечном итоге это приведет к отрыву исследований от реальной ситуации на рынке наукоемкой продукции и медленному вырождению и тематики, и уровня работ. Особенно это опасно для нашего научного направления — материаловедения, для которого характерны сравнительно высокие темпы обновления продукции. Здесь необходимо постоянное подтверждение: востребована наша разработка или нет?

Но это в идеале. А в реальности бюджетного финансирования обычно недостаточно для обеспечения полноценной деятельности организации. Искать дополнительные источники финансирования вынуждает сама жизнь.

— В какой ситуации — идеальной или реальной — находится ваш институт?

— Мы находимся в реальности еще с того времени, когда наш коллектив входил в НТК «Институт монокристаллов» в качестве научно-исследовательского отделения щелочно-галоидных кристаллов с опытным производством. В период экономического кризиса середины 90-х нашему отделению, учитывая имеющийся у него багаж потенциальных разработок, был выделен существенно меньший (почти в три раза) объем бюджетного финансирования по сравнению с другими структурами НТК. Мы сумели справиться с дефицитом и вышли из этой ситуации по крайней мере не ослабленными ни в плане фундаментальных, ни тем более прикладных наработок.

Такая же ситуация повторилась и в 2003 году при преобразовании отделения в Институт сцинтилляционных материалов НАН Украины. Нас, можно сказать, постоянно вынуждали обращать самое пристальное внимание на коммерциализацию наших разработок и искать на собственном опыте баланс между фундаментальными исследованиями и прикладными разработками. Со временем пришло понимание того, что необходимость самим зарабатывать деньги благотворно повлияла на динамику работы организации. Мы были вынуждены постоянно соответствовать уровню новейших мировых тенденций в развитии нашего научного направления и интегрироваться в мировой рынок научно-технологической продукции.

— А какова схема перевода научных разработок на коммерческие рельсы? Могут ли ее применить на собственной практике другие НИИ?  

— Конечно могут. Работа по коммерциализации разработок в нашем институте предусматривает несколько составляющих. Три из них наиболее важны. Нужно так организовать исследования, чтобы хотя бы один, а еще лучше несколько частных результатов фундаментальных работ выходили на прикладные исследования, ориентированные на дальнейшую опытно-конструкторскую работу. Необходимо постоянно изучать и осваивать мировой рынок наукоемкой продукции по основным научным направлениям института. Нужно организовать зарубежную сеть по реализации наукоемкой продукции.

— А что касается внутреннего рынка?

— По новым разработкам отечественный рынок наукоемкой продукции нужно формировать. На наш взгляд, существующая система внедрения результатов прикладных разработок только путем их передачи на другие предприятия (опытные, опытно-промышленные или промышленные) безнадежно устарела. Если разработанная продукция не предполагает массового производства, а заканчивается единичными образцами или мелкими серийными партиями, то ее выпуск намного целесообразнее организовывать прямо в институте. Это значительно сокращает сроки доведения разработки до практического использования, поскольку тем самым убираются формальные правовые барьеры, возникающие при передаче разработки от одного юридического лица к другому. Не говоря о том, что доходы от реализации продукции при такой схеме работы остаются в институте и их можно направить на его дальнейшее развитие.

— Кто же в институте занимается организацией выпуска такой продукции?

— Для доведения прикладных разработок до практического использования и выпуска опытной партии в структуре института создан отдел внедрений. Он может исполнять роль опытного производства в миниатюре и при этом вписывается в существующее правовое поле. Его структура построена таким образом, чтобы каждый научный отдел, у которого имеется или появляется потенциал практического использования результатов разработок, мог рассчитывать на некоторое подобие соответствующего опытного участка.

Вначале отдел внедрений был сравнительно небольшим — около 40 человек — и насчитывал в своем составе всего два сектора. По мере того, как научные отделы при выполнении исследований получали результаты, пригодные для выхода на соответствующий рынок, отдел разрастался. Сейчас в нем насчитывается уже более 100 работников. Появились, например, сектора пластмассовых сцинтилляторов, оксидных или высокотемпературных кристаллов, сектор внедрения методик исследования сцинтилляторов. По мере появления новых перспективных разработок, способных конкурировать на рынке, будут создаваться новые сектора или группы с одновременным пересмотром тематики уже существующих. Можно сказать, что отдел внедрения, в общем сохраняя свой научно-технологический профиль, является гибкой и мобильной рыночной структурой.

Не очень объемные, но перспективные прикладные исследования могут планироваться и выполняться в рамках ведомственных проектов. В поисках источников их финансирования мы участвуем во всевозможных конкурсах в НАНУ, МОН и других ведомствах. В качестве примера можно привести конкурсные инновационные проекты НАН Украины, которые мы выполнили в последнее время. Это работы по созданию гамма-камер для диагностики головного мозга; разработка высокоэффективной технологии получения сцинтилляторов на основе кристаллов селенида цинка; организация опытного производства сцинтилляторов на основе цезия йодистого с соответствующими добавками. В результате выполнения последних двух проектов половина выпускаемого в Европе досмотрового оборудования укомплектована сегодня нашими сцинтилляторами. В этом году, учитывая мировые тенденции в активизации работ по детектированию нейтронов, мы подали предложение по разработке технологии получения таких детекторов на основе монокристаллов стильбена.

— Каким образом вы вышли на мировой рынок наукоемкой продукции?

— Для изучения и освоения мирового рынка по нашим приоритетным направлениям мы используем все доступные нам возможности. С 1993 года наши ученые регулярно участвуют в выставках и выступают с докладами на симпозиумах и конференциях в США и других странах. Только за последние пять лет сотрудники ИСМА НАНУ приняли участие в работе более 80 международных конференций и в многочисленных выставках. Мы берем на себя обязательства основных организаторов ключевых мировых симпозиумов по нашему направлению. Все это создает положительный имидж организации и позволяет своевременно отслеживать тенденции развития нашего направления.

Весьма продуктивным оказалось также участие в различных международных тендерах по включению в число исполнителей международных и национальных проектов, в том числе в Индии, Китае, США, Франции… Некоторые из тендеров нам удается выигрывать, но даже если мы и не выходим победителями, то само участие в них много дает для изучения возможностей конкурентов и определения уровня наших разработок.

Очень важно, чтобы участок работы по организации международной экономической деятельности возглавлял человек с соответствующей компетенцией и полномочиями. У нас эти обязанности возложены на одного из заместителей директора по науке. Такой уровень полномочий позволяет оперативно, прямо во время совещания, конференции или выставки принимать распорядительные решения и таким образом выигрывать время. В международных отношениях фактор времени зачастую играет важную роль: длительное согласование текущих вопросов просто отпугивает иностранных заказчиков.

— Как вы находите заказчиков?

— У нас есть представители в тех странах, где намечается реализация продукции нашего института, причем не просто посредники, а и специалисты в соответствующей отрасли. Это позволяет осуществлять непосредственную связь с заказчиками на профессиональном уровне. К тому же такие представители (они работают сейчас в США, Франции, Индии, Корее, Австралии и Китае) сами заинтересованы в поисках новых заказчиков.

Еще одно направление — работа с зарубежными фирмами, выпускающими аналогичную продукцию, с целью кооперации: для организации совместного производства или поставок основных комплектующих. В этом направлении мы работаем с фирмами в США, Великобритании, Голландии, Китае.

Для формирования внутреннего рынка наукоемкой продукции мы не ограничиваемся только созданием новых материалов, но и берем на себя в кооперации с предприятиями соответствующего профиля разработку приборов и аппаратуры на основе этих материалов. Так, мы были инициаторами разработки медицинских томографов в Украине. Сейчас уже создана некая единая платформа, позволяющая в довольно сжатые сроки разрабатывать все новые модификации этого наиболее современного диагностического оборудования. При нашем активном участии организована также программа по оснащению пограничных пунктов Украины аппаратурой для обнаружения радиоактивных элементов и веществ.

В случае, если в научных отделах института созданы новые разработки или усовершенствованы старые, для выпуска продукции, которая для института уже не является особо новой, прекрасно подходят коммерческие малые предприятия. Однако выступая учредителем малого предприятия, нужно заботиться о том, чтобы оно не вышло полностью из-под контроля института и не превратилось в своеобразного конкурента. В создании такого малого бизнеса необходимо чувство меры.

— Другими словами, институт занимает на рынке сцинтилляторов самую активную позицию…

— Знаете, в наше время трудно предположить, что кто-то посторонний будет активно лоббировать наши разработки, даже очень хорошие. Мы не ленимся ежегодно писать по несколько предложений в различные программы: по медицине, по таможенному контролю, по радиационным и микроэлектронным технологиям. Мы предлагаем свои услуги везде, где видим возможности применения наших разработок. Конечно, наш внутренний рынок пока нестабилен, но мы уверены, что в дальнейшем, даже учитывая специфику нашего научного направления, нам удастся его существенно расширить.

— Вы упомянули, что зарубежные заказчики, как правило, хотят получить продукцию в максимально короткие сроки. Не тормозит ли этот процесс необходимость проведения тендеров?

— Система тендеров затягивает сроки настолько, что выполнить их через институт физически невозможно. Если бы можно было внести изменения в закон о государственных закупках, который позволил бы организациям НАН Украины проводить тендеры закупок только в случае использования средств общего фонда бюджета, это существенно упростило бы хоздоговорные работы для всех институтов НАНУ.

— Влияют ли известные в Украине фонды — УНТЦ, CRDF, NATO и другие — на развитие прикладных разработок и их коммерциализацию?

— Да, конечно. На первом этапе партнерские проекты с этими фондами играют положительную роль в доведении прикладных разработок до логического завершения. За их средства можно приобрести недостающее оборудование, повысить материальную заинтересованность разработчиков. Сама процедура продвижения проектов с этими фондами позволяет хотя бы в общих чертах ознакомиться с перспективами рынка реализации планируемых разработок. Однако если разработка перспективна, то после первого успешного партнерского проекта предпочтительнее переходить на прямые контакты института с заинтересованной в ней фирмой.

— Институт сцинтилляционных материалов НАНУ идет по дороге коммерциализации со дня своей организации. Вы определили для себя наиболее эффективный баланс между бюджетным финансированием и средствами, полученными от продажи разработок на мировом рынке высоких технологий?

— Еще раз подчеркну, что, на наш взгляд, стремление обеспечить тот или иной институт стопроцентным бюджетным финансированием является своеобразной медвежьей услугой. Таким образом научная организация полностью выводится из конкурентной среды и в будущем это отрицательно скажется на уровне ее исследований (как фундаментальных, так и прикладных). В то же время удерживание отдельных организаций на голодном бюджетном пайке в определенной степени тормозит фундаментальные исследования в этих институтах. А значит, уменьшает темпы создания научного задела для успешной конкуренции на мировом рынке наукоемкой продукции в будущем.

На мой взгляд, для обеспечения деятельности организации оптимальными являются объемы хоздоговорных работ 30—40% от необходимых средств, а бюджетного финансирования — 60—70%. Что касается нашего института, то он уже достиг потолка использования своих разработок в хозрасчетной деятельности. Их дальнейшее увеличение практически невозможно при существующих трудовых и производственных ресурсах, оно неминуемо будет приводить к отставанию в фундаментальных исследованиях.