Зависимое тестирование

В этом году всем выпускникам общеобразовательных школ и приравненных к ним учебных заведений предстоит доказывать свое право стать студентами в процессе оценки их знаний на едином государственном экзамене.

Это вовсе не украинское изобретение, а общемировая практика беспристрастного отбора претендентов на получение высшего образования исключительно по уровню их знаний. Но в Украине, как известно, критики в адрес этой системы оценки знаний под названием «внешнее тестирование» несравненно больше, чем одобрения. Однако истинные причины неприятия этого реформаторского мероприятия находятся за его фасадом. А поскольку «в процесс» втянуты миллионы граждан Украины (с учетом учителей школ, преподавателей вузов, репетиторов, самих абитуриентов, их родителей, бабушек и дедушек…), то он обрел черты общенациональной общественно-политической кампании, в которой каждая группа фигурантов имеет свой собственный интерес.

Предстартовая истерика

Буквально накануне дня проведения первого тестирования (по украинскому языку и литературе) случайно включил 5-й канал телевидения и увидел специально организованную по этому случаю пресс-конференцию, на которой билась в истерике министр юстиции теневого кабинета министров из-за «нарушения» прав школьников в выборе способа поступления в вузы. Она требовала немедленно отменить всеобщее тестирование. И это менее чем за сутки до многократно объявленной и утвержденной высшими государственными инстанциями даты его проведения! «Крокодиловым слезам» теневого министра на этой пресс-конференции внимал ее коллега — бывший вице-премьер по гуманитарным вопросам, тут же выразив единую с ней позицию.

Ну и что, скажет читатель. В самом деле надо бы дать школьникам возможность выбора между тестированием и обычными вступительными экзаменами. К этому, собственно, и призывали организаторы указанной пресс-конференции. Однако еще раз обратим внимание на выбор момента появления этой инициативы. А также на то, что и действующий Кабмин в этот же день намеревался рассмотреть состояние подготовки к тестированию по следам, как сообщалось, многочисленных вопросов со стороны учащих и учащихся, их родственников и «болельщиков». И, наконец, не случайно же министр образования и науки Иван Вакарчук призвал не политизировать атмосферу вокруг тестирования. С чего бы это?

С моей точки зрения, несомненным намерением оппозиции было внести бедлам в процедуру тестирования за считанные часы до его начала. Представьте себя на месте абитуриентов и их родителей: что делать завтра и куда идти? Состоится или не состоится тестирование после таких напористых заявлений? Но невооруженным глазом можно было заметить, что эта провокация адресовалась в первую очередь тем, кто не особенно уверен в знаниях украинского языка и литературы. Этим, скорее всего, и был обусловлен выбор момента для указанного демарша. Циничная игра на чувствах этих людей должна была вызвать очередную волну недовольства существующей властью, прежде всего исполнительной. Так что момент и истинные цели этой провокации имеют вполне логичное объяснение.

Примечательно, что отечественные СМИ пропустили мимо ушей названную выше пресс-конференцию. Как будто ее и вовсе не было! Мавр сделал свое дело… А тем временем общественности настойчиво навязывалась мысль, что намерение упразднить внешнее тестирование принадлежит именно действующему правительству. Но что примечательно: как экс-, так и нынешний министр образования и науки, а также руководитель общегосударственного центра тестирования отметили четкую организацию первого этапа конкурса — по украинскому языку и литературе. Кстати, на пресс-конференции по следам состоявшегося 23 апреля заседания Кабмина Юлия Владимировна подтвердила свою твердую приверженность внешнему тестированию и намерение его дальнейшего совершенствования.

Но за истерикой о нарушении конституционных прав абитуриентов кроются и более глубинные, хотя и достаточно приземленные интересы так называемой «политической элиты» Украины. В чем они заключаются?

Звонок для «позвоночных»

«Позвоночными» среди студентов называют тех, кого устраивают в вузы не на общих основаниях, а по звонку. Разумеется, по звонку «сверху». Решающее значение имели начальственные звонки из структур вышестоящей власти, прежде всего – партийной. Отказать в просьбе даже желторотому инструктору райкома партии означало на всю жизнь испортить свою карьеру на любом месте работы. А уж звонок секретаря (райкома, горкома, обкома) был равнозначен приказу о зачислении очередного «позвоночного» в тот или иной вуз.

Менталитет современной политической элиты мало отличается от бытовавшего в партийно-советские времена. Ведь большинство ее представителей уже в независимой Украине успешно перекочевали в высшие властные структуры: Верховную Раду, правительство, суды и прокуратуру. Куда ни кинь взор, везде то бывший партийный, то, на худой конец, комсомольский лидер. Многие из них даже оказались в руководстве новых органов власти и политических партий. Поэтому и практика звонков «свыше» успешно унаследована олигархической Украиной. Правда, теперь она, как правило, должна сопровождаться ценными бумагами зеленого цвета с портретами американских президентов.

Но к чему я об этом так подробно? А к тому, что процедура единого экзамена, будь она воплощена в задекларированном виде, является погребальным звонком для телефонного права. Политическая элита, которая привыкла без проблем устраивать своих детей (внуков, племянников, крестников…) в самые престижные вузы страны, вдруг поняла, что она лишается самых эффективных рычагов влияния на процесс. В этом одна из причин паники и истерики. Разумеется, «ключи» и к новым правилам в конечном счете будут подобраны. Но как быть, если они нужны сейчас, уже в этом году?

В связи с этим два актуальных вопроса. Первый: кто-нибудь может назвать хоть один случай, чтобы дитя высокопоставленного чиновника, политика или недозрелого олигарха (еще не достигшего возможности отправить свое чадо учиться за границей) не поступило в избранный вуз? Вопрос второй: случайность ли, что дети самых высоких начальников и политиков учатся в Институте международных отношений или они генетически, уже в силу своего элитарного происхождения, являются самыми умными? Умнее всех остальных абитуриентов Украины!

Понимаю, что оба эти вопроса риторические. Но я их поставил для того, чтобы донести глубокий смысл предложения, озвученного на вышеназванной пресс-конференции. А именно: давайте сделаем систему приема в вузы смешанной – кто хочет, дескать, пусть проходит тестирование. Остальные же должны иметь право выбрать традиционные вступительные экзамены. В чем смысл этой неслыханно щедрой либерализации процедуры обретения студенческого билета? Дайте право выбора нам, привыкшим «решать» свои проблемы по накатанной технологии протекционизма и коррупции, а остальные пусть тестируются, сражаясь на равных, но только в среде тех, кто для поступления в вуз выбрал единый экзамен. Но хотя формально каждый имеет право выбора, для большинства абитуриентов (особенно из глубинки) выбор в пользу внешнего тестирования является безальтернативным. Иначе при сложившейся системе всепроникающей коррупции дорога к высшему образованию им закрыта априори. Даже самым способным.

Цинизм озвученного предложения очевиден: перед законом все равны, но дети элиты все же «равнее». По этой логике все должны на равных бороться за право стать студентами, но это ни в коей мере не должно нарушить сложившуюся практику гарантированного поступления в вузы детей политической и чиновной элиты. При такой негласной установке задекларированные равные возможности превращаются в чистой воды миф!

Покушение на «корыто»

Кому еще не по нраву единый экзамен? Оказывается, он привел в смятение обе стороны. Как тех, кто учит и принимает вступительные экзамены, так и абитуриентов. Не секрет, что за последние 15—20 лет уровень школьного образования резко упал, тогда как требования к поступлению в вузы возросли. В образовавшуюся нишу активно устремились частные репетиторы. Но как репетиторству могут помешать новые правила приема в вузы? Секрет Полишинеля заключается в том, что родители будущих абитуриентов стараются подбирать репетиторов из числа преподавателей того учебного заведения, в которое будет поступать натаскиваемый ими же кандидат в студенты. А во многих случаях — гарантированный студент. Такая предопределенность обеспечивается коррупционными схемами влияния на результаты вступительных экзаменов.

Постепенно это доходное «корыто» стало осваиваться организованными коллективными формами гарантированного продвижения претендентов на студенческую скамью. При государственных вузах (зачастую в их помещениях и на их материальной базе) стали создаваться различные колледжи и гимназии, в которых ключевые предметы преподают сотрудники соответствующего вуза. Наряду с более качественным, чем в обычной школе, образованием задача этих учебных заведений — обеспечить максимальному числу выпускников гарантированное поступление в соответствующий вуз. По свидетельству бывшего министра образования и науки Станислава Николаенко, подчас половина вакансий на бюджетной форме обучения в государственных вузах оказывается зарезервированной для выпускников таких структур. Понятно, что правила единого экзамена лишают их этой привилегии.

Еще более солидной формой доходного бизнеса для вузов стали факультеты довузовской подготовки (ФДП), которые по замыслу тоже призваны устранить «зазор» между школьными знаниями и требованиями на вступительных экзаменах. Но на деле более важным предназначением этих факультетов является надежная (платная!) гарантия поступления в вуз, при котором создан соответствующий ФДП. Поэтому всем, кто задействован на этих факультетах, нечему радоваться в связи с введением внешнего тестирования. И они вполне оправданно могут воспринимать его как покушение на их щедрое «корыто».

Поэтому нет ничего удивительного в том, что высшая школа Украины встретила введение внешнего тестирования, мягко говоря, неодобрительно. И хотя на словах, следуя установкам МОН, руководители вузов его поддерживают, преподаватели и руководители среднего звена насаждают в среде общественности убеждение, что внешнее тестирование приведет лишь к хаосу в школах и вузах и что ни о какой борьбе с коррупцией и речи быть не может. Произойдет просто изменение направления коррупционных потоков: теперь, дескать, взятки будут брать те, кто создает тесты и проводит тестирование.

Нет сомнения в том, что такие высказывания обусловлены отменой льгот для выпускников колледжей, лицеев и ФДП при вузах. Директор одной из общеобразовательных школ Киева, что называется, открытым текстом заявила: «…нельзя отменять льготы для выпускников ФДП. Ученики перестанут туда ходить и лишатся дополнительных знаний». Тем самым она, по простоте душевной, фактически подтвердила, что плата за обучение на ФДП — это фактически покупка места в списке зачисленных в вуз.

Неудивительно, что повод для недовольства внешним тестированием есть и у другой стороны. В старой накатанной системе ответ на вопрос «кому, сколько и когда?» был отработан многолетней практикой коррупционных схем, в которой каждый вуз и факультет имел свой тариф, контингент обеспечивающих функционеров и посредников, а в конечном счете — практику гарантированного зачисления.

Теперь же родители многих абитуриентов оказались сбитыми с толку. Опираясь на опыт предшествующих лет, они накопили деньги на гарантированное поступление в избранный вуз собственного не очень уверенного в своих знаниях чада. А теперь непонятно кому, когда и сколько следует теперь уплатить ради достижения вожделенной цели. Впрочем, все не так страшно!

Коррупционеры, не отчаивайтесь!

Это я обращаюсь к обеим сторонам: и к тем, кто берет, и к тем, кто дает. Те, кто дает, должны быть уверены в своих намерениях, помня, что в Украине взятки не берут только в двух случаях: когда их не дают или когда размер взятки недостаточен. А тем, кто берет, следует осваивать новое поле деятельности. Перспективы и на нем обнадеживающие!

Как известно, на 600 с лишним тысяч студенческих вакансий в вузах Украины в 2008 году пока приходится всего 420 тысяч абитуриентов, прошедших этап первого теста (да еще неизвестно, с какими результатами). Понятно, что в процессе дальнейших тестов эта цифра может только уменьшаться. Поэтому, казалось бы, никакого серьезного конкурса при поступлении в вузы не предвидится, а потому и шансы у потенциальных коррупционеров невелики.

Но это лишь на первый взгляд. Исходя из приведенных цифр, можно с уверенностью прогнозировать, что в некоторых вузах следует ожидать недобора, тогда как наиболее престижные из них столкнутся с ситуацией, что количество имеющихся студенческих вакансий окажется гораздо меньше числа претендентов с качественно одинаковыми сертификатами по результатам тестирования. Такие вузы должны будут проводить конкурс сертификатов. Вот вам и первая лазейка для коррупционеров!

Кроме того, правилами приема в вуз по некоторым специальностям могут устанавливаться специальные условия участия в конкурсе — собеседование, предварительное тестирование, творческие конкурсы и т.п. Это еще одна возможность чиновничьего влияния на зачисление абитуриента в число студентов.

Но это, так сказать, традиционные каналы коррупции, устоявшиеся в рамках старых правил приема в вузы. Несомненно, уже начался поиск новых лазеек для взяточничества в условиях внешнего тестирования.

В течение последнего месяца телевидение регулярно транслирует мультипликационный клип с достаточно характерным речевым сопровождением, содержание которого нельзя рассматривать иначе как руководство к действию. Привожу его практически дословно:

«Якщо інструктор допомагає або підказує учаснику тестування, учасник тестування користується шпаргалкою або технічними засобами, якщо в аудиторії порушено розміщення учасників тестування, якщо виконані роботи не здано інструктору, а залишено на парті, повідом про це громадським спостерігачам або інструктору. Будеш байдужим – втратиш свій шанс».

Короче — «стучи» на всех окружающих! Ничего себе моральная установка для только вступающих в самостоятельную жизнь! Что это? Свидетельство собственного бессилия в проведении тестирования на основе продекларированной объективной оценки знаний или паника под напором сложившихся институтов коррупции? Так или иначе, функцию борьбы с указанным злом следовало бы адресовать кому угодно, но только не испытывающим огромные психологические нагрузки абитуриентам.

А между строк в приведенных наставлениях можно обнаружить и «полезные советы» для тех, кто в них нуждается: заранее позаботься о том, как проникнуться участием со стороны инструктора, подумай о подсказке, запасись шпаргалками и техническими средствами…

Определенную «мутную воду», в которой, как известно, легче рыбу ловить, вольно или невольно создали как «прорабы» внешнего тестирования, так и сами вузы. Сюда, в частности, относится низкий уровень информирования абитуриентов о необходимости и сроках выполнения определенных процедур, предваряющих тестирование, а главное о том, что без этого они теряют возможность поступления в вуз в текущем году. Следовало бы заранее позаботиться и об одинаковых навыках владения компьютером сельских и городских абитуриентов. Трудно объяснить также логику поведения некоторых вузов, которые до 1 марта, как это указано в новых правилах приема, не решили, какие сертификаты они будут требовать для поступления на обучение по тем или иным конкретным специальностям, тогда как будущему абитуриенту предписывалось определиться со своим выбором специальности именно к указанному сроку.

Вопросов возникает много. Но справедливости ради следует сказать, что внешнее тестирование – все же серьезный удар по коррупции. Однако абсолютно искоренить ее в стране, где взяточничество процветает в высших эшелонах государственной власти и в политике, определенно невозможно. Тем не менее следует подчеркнуть, что несомненным преимуществом новых правил приема в отечественные вузы является не столько материальный, сколько моральный фактор. Наконец-то все абитуриенты, независимо от положения и финансовых возможностей родителей, поставлены в равные условия, при которых соревнуются знания, а не деньги. Да, сказано с определенной долей скепсиса. Но уже само декларирование означенных намерений имеет огромное воспитательное значение. Хотя, правда, столь же важно не опорочить эти намерения на практике.

Благими намерениями…

Если окинуть технологию тестирования более панорамным взглядом (не только через призму вступительных экзаменов в вузы), нетрудно заметить как пределы ее созидательных возможностей, так и фундаментальные пороки.

К примеру, тестовое задание на едином экзамене состоит из двух технологически разных частей. В первой части абитуриенту предстоит выбрать правильный ответ из предложенных вариантов. Если таких вариантов предлагается, например, 5, то процент элементарного угадывания составляет 20%. Если же вариантов правильного ответа 3, то продемонстрировать отличные знания материала можно с вероятностью более 30%. Однако оспорить объективность оценки по этой части тестирования невозможно, так как своим выбором ответа абитуриент фактически сам себе ставит оценку. Если он правильный ответ просто угадал, то ему повезло. Но при этом никто не может считать его невеждой. Вот такая получается объективность оценки знаний.

Еще более проблематична объективность оценки по второй части тестового задания. Например, по предмету украинский язык и литература абитуриенту предлагается написать краткое сочинение. Проверяет его преподаватель, поэтому соответствующая оценка априори будет субъективной. Думаю, что по этой части следует ожидать наибольшего числа апелляций. В процедуру установления справедливости неизбежно будут вовлечены третьи лица, а далее все может развиваться по накатанной технологии.

Тем не менее тестовая система оценки знаний – наиболее продуктивная технология, когда необходимо одномоментно проэкзаменовать достаточно большое число испытуемых. Именно таким случаем и является единый по стране экзамен на право получения высшего образования. На сегодня для приемных экзаменов никто в мире ничего лучшего не придумал.

В то же время использование тестовой системы в процессе обучения содержит в себе скрытые пороки фундаментального характера. В чем они заключаются? Приведу пример.

Отрывок из поэмы М.Ю.Лермонтова «Мцыри», страшно подумать, я учил более полувека тому назад. Но помню наизусть до сих пор! Почему? Потому что я его учил и сдавал на экзамене как единое целое. А что было бы, если бы мне разрешалось учить и сдавать этот отрывок по частям (например, по две строки) и за каждые из них требовать отдельной оценки. Сдал и забыл. Пошел учить следующие две строки.

Именно в таком виде в наших вузах функционирует кредитно-модульная система в рамках пресловутой болонской системы. Все очень просто. Весь курс лекций разбивается на отдельные модули, которые сдаются по частям. Тоже – сдал и забыл! В итоге каждый студент, набравший определенное число очков, освобождается от сдачи экзаменов за семестр. И все довольны (особенно МОН) показателями невиданно быстрого продвижения Украины на единое образовательное пространство Европы. А реальные знания при этом мало кого интересуют.

В чем состоят фундаментальные пороки такой системы? В плане накопления знаний человеческий мозг можно сравнить с компьютером. У последнего есть краткосрочная, сравнительно малая по объему оперативная память и на много порядков большая «долгоживущая» память на твердом диске. Оперативной памятью компьютера мы пользуемся лишь для создания файлов. Вся информация, с которой мы работаем, «перелопачивая» ее при помощи оперативной памяти, тут же «забывается», как только мы создали готовый продукт в виде отдельного файла и отправили его для длительного хранения на твердый диск.

Процесс создания этого файла можно сравнить со сдачей студентом отдельного модульного задания. В течение очередного семинарского занятия отчитался за знания в рамках очередного модуля (без какой-либо логической связи с предыдущим и будущим материалом) и забыл. До анналов мозга, накапливающих долговременную память, соответствующие знания не успевают дойти – «в затылок дышит» очередной модуль. Так что кредитно-модульная система оценки знаний не оставляет у студента цельного представления о соответствующем предмете, а следовательно, и не способствует получению системных знаний. Именно долгосрочных системных, а не отрывочных сиюминутных

Еще один порок кредитно-модульной системы в том, что она ориентирована в основном на автоматическое запоминание, а не на логическое рассуждение. У разных людей по-разному развиты способности к тому или иному способу восприятия и запоминания массива информации. Те, кто способен сразу запоминать большой объем новых сведений (в школе их называют «зубрилками»), в системе школьного образования учатся, как правило, на «хорошо» и «отлично».

Но, попадая в вуз, такие хорошисты и отличники зачастую уступают тем, кто умеет логически рассуждать, хотя в школе, возможно, был менее успешным. Между первыми и вторыми приблизительно такая же разница, как между ремесленниками и художниками. Другими словами, в процессе обучения кредитно-модульная система дает преимущество «середнячку» и угнетает творческую личность. Осознаем ли мы это, и понятны ли нам долгосрочные последствия такой селекции? Или нам более дороги болонские стандарты, чем сохранение в Украине генетического фонда думающих людей? Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Что можно сказать в итоге, по следам самых свежих впечатлений от состоявшегося первого тестового испытания? Несмотря на глухое сопротивление процессу, первый тест состоялся. По единодушному мнению как официальных лиц, так и доброго десятка различных общественных организаций, наблюдавших за ходом тестирования, оно прошло на высоком организационном уровне. И несмотря на существующую недоработку отдельных звеньев этой технологии оценки знаний, нельзя не отметить по меньшей мере два ее позитивных момента — равенство возможностей и ограничение коррупции.