Физики не шутят

В конце февраля в НТК «Институт монокристаллов» собрались физики: руководители научных направлений, профессора и академики, деканы факультетов физико-технического профиля, вузовские преподаватели, учителя физики специализированных харьковских школ и лицеев. По инициативе академика НАНУ Владимира Семиноженко и профессора Юрия Малюкина здесь состоялось заседание «круглого стола» на тему «Проблемы физического образования в средней и высшей школах».

Введение для пешеходов

Физика — это основа современного научного мировоззрения, адекватного понимания природы, ее устройства и законов. Потому высокий уровень преподавания этого предмета обязателен для общества, желающего иметь конкурентоспособную экономику, опирающуюся на использование и разработку новейших технологий. Допустить снижение этого уровня — значит весьма быстро утратить, практически сознательно уничтожить человеческий ресурс, обеспечивающий поиски инноваций и их внедрение или даже простое копирование зарубежных технологических достижений.

Реальностью нашей сегодняшней жизни стало то, что в течение последних 5—6 лет наблюдается ажиотажный спрос на такие специальности, как экономика, право, международные отношения, перевод, менеджмент, логистика. И неудивительно — зарплаты в этих сферах деятельности несопоставимы с оплатой труда ученых, изобретателей, инженеров. Конкурсы на эти специальности в столичных вузах — 10 человек на место. В региональных институтах они несколько ниже, но не намного. Что же касается физики, химии, биологии, в столице конкурсы на эти специальности — 2—3 человека на место, а в региональных вузах редко переваливают за единицу. Налицо катастрофа не только физического, но и вообще естественнонаучного образования.

Большой системный дефект

Одна из главных причин обвального падения интереса к физике среди молодежи — в тех подходах к жизни, которые формирует государство в интеллектуальной среде.

У Советского Союза были амбициозные общегосударственные цели, пусть даже и завязанные на военные задачи. Они имели самое непосредственное отношение к атомной физике и физике высоких энергий, проблеме управляемого термоядерного синтеза, авиационной и ракетной технике, к освоению космоса — то есть к широкому кругу как фундаментальных, так и прикладных физических проблем. Решение их требовало серьезных человеческих ресурсов. Востребованы были ум, талант, самоотдача — все то, что определяет для молодого человека атмосферу заинтересованности, обостряет его природную любознательность и стимулирует на научный поиск.

В России, к примеру, эти приоритеты во многом сохранились. Правда, условия стали жестче. Произошел своеобразный откат, связанный с падением бюджетных возможностей государства. Но по мере их восстановления научная жизнь России не только «возвращается на круги своя», но и охватывает все более широкие области. Чтобы в этом убедиться, достаточно посетить российские книжные интернет-магазины, торгующие научной литературой — в их ассортименте для россиян, может быть, ничего особенного и нет, но нас он поражает. К прежним приоритетам добавляются новые. Огромные бюджетные средства российское правительство выделяет на развитие нанотехнологий. Эта сфера объявлена национальным приоритетом — таким же, как в свое время были в СССР атомная физика и ракетная техника. И это обязательно даст результат.

То же самое можно сказать и о Соединенных Штатах. Развитие нанотехнологий давно пользуется широкомасштабной правительственной поддержкой. А заявленные президентом Бушем космические амбиции США — пилотируемый полет на Марс, освоение Луны — создают еще одну область интереснейшей деятельности для американской молодежи.

В Украине ничего похожего, увы, нет. На науку у нас расходуется менее 0,4% бюджетных средств — для «поддержания штанов» еще оставшихся ученых. И даже научные пенсии сознательно приводятся к общему нищенскому уровню. Например, недавнее значительное повышение пенсий научных пенсионеров вообще не коснулось.

Двуликий Янус Болонского процесса

В свое время советские подростки по уровню интеллекта занимали одно из первых мест в мире. При всей бедности советской образовательной системы она обеспечивала самый современный по тем временам уровень естественнонаучной подготовки школьников. Не в последнюю очередь именно по этой причине СССР сумел осуществить в 50—60-х годах настоящий научно-технический прорыв. Осознав это, американское правительство учредило специальную образовательную программу для талантливых детей. На сегодняшний день качество американского общего образования заметно опередило среднеевропейский уровень. В целях его совершенствования федеральный бюджет выделил средства, направляемые на привлечение 70 тысяч ученых на работу по совместительству в системе образования. Иными словами, в Америке образование и наука не на словах, а на деле сближаются друг с другом.

В Украине в это время идет обратный процесс. Принимаются административные решения, ограничивающие для ученых возможности работы в вузах. В основном это делается в форме требований увеличения числа студентов, приходящихся на одного преподавателя. Количество совместителей сокращается, филиалы кафедр в структуре НИИ ликвидируются, система образования становится для ученых чужой. Для студентов это оборачивается ограничением возможности участия в научной работе и даже прохождения учебной практики и стажировок. Разумеется, делается это с благородной целью экономии бюджетных средств.

Осознавая отставание Европы от США в образовательной сфере и желая хотя бы сократить этот разрыв, Евросоюз начал реализацию программы, известной как Болонский процесс. Ее основное предназначение — не рывок вперед, а лишь «подтягивание хвостов». И делается это на основе унификации образовательного процесса.

В присоединении Украины к Болонскому процессу, несомненно, есть определенный позитив. Для многих украинских вузов полезно унифицировать низшую образовательную ступень в соответствии с европейскими стандартами. Это заставит отстающие вузы подтянуться. Но по ряду направлений фундаментальная украинская наука и образование по-прежнему сохраняют лидирующие позиции в мире. Украинские физики, химики, математики по-прежнему востребованы на Западе и как исследователи, и как университетские преподаватели. И в Украине есть вузы, которые обеспечили им конкурентные преимущества. Что будет с ними в результате Болонской унификации? Вопрос риторический.

Существующая система физико-технического образования все еще способна поддерживать уровень подготовки талантливой молодежи, необходимый для системных научных исследований, для поддержания активного научного взаимодействия «на равных» с коллегами из более обеспеченных стран. Вопрос первый — как долго? Вопрос второй — сможет ли эта система стать основой для развития индустрии высоких технологий и экономики знаний?

Крупные мелочи

Образование, к сожалению, не входит в сферу политических элит Украины. Диспропорция между их интересами и ожиданиями общества настолько велика, что уже может рассматриваться как проблема национальной безопасности. Только кто ее поставит? Разве что энтузиасты — из тех, кто собрался в «Институте монокристаллов». И кто обратит ясновельможное внимание на такую мелочь, как образование? Хотя в нем мелочей не бывает.

Разве можно назвать мелочью нестыковку учебных программ по физике и математике? Учитель физики должен растолковывать ученикам закон преломления света, используя тригонометрические функции, которые на уроках математики они будут изучать в лучшем случае через год. И для учителя, и для учеников это просто катастрофа.

В магазинах учебных пособий простейшая вещь — пара грузиков — стоит более 40 гривень. Тоже «мелочь»? Были попытки создать программу обеспечения школ необходимым оборудованием, но она не дала результатов (хотя и была утверждена) по той причине, что создатели не задействовали в ее реализации органы местного самоуправления, на чьем балансе находятся школы. Бизнес практически не принимает участия в решении этих проблем. Почему? Потому, что не может заниматься тем, что до него должно сделать государство, предложив ему пройти только его часть пути. А что происходит? Для того, чтобы сделать ту же пару грузиков, надо получить на них госзаказ, пройти через методическое обоснование необходимости такого производства, через вереницу согласований. Грузик должен быть экологически чистым (вдруг ребенок его лизнет). А что будет, если ученик уронит грузик на ногу? Все это вещи, о которых действительно надо заботиться. Кому? Бизнесмену? В таком случае его перспективы практически нулевые. Вот и получается, что оснастить школы китайскими компьютерами еще можно, а создать пару украинских грузиков — нет!

Когда студент готовится стать учителем, он занимается с увлечением, будущая профессия его интересует. Но в школу он не пойдет. Почему? Да потому, что у нас достаточно таких мест, где ему будут платить 150—200 гривень в день за то, что он будет катать тележку или таскать кирпичи. А зарплата начинающего учителя — 1000 гривень в месяц. В лучшем случае.

Переход на независимое тестирование привел к тому, что в выпускных классах учитель своим предметом не занимается — он «натаскивает» детей.

В интернет-пространстве любой развитой страны масса образовательных порталов. Украина не имеет ни одного. У нас нет даже доступных научно-популярных журналов.

Таких «мелочей» участники круглого стола назвали десятки. Будем надеяться, что у них хватит настойчивости создать свой итоговый документ и довести его до «инстанций». А для нас важно понять: Украина теряет естественнонаучный фундамент своей жизнедеятельности. Пройдет совсем немного времени, и она начнет стремительно погружаться в пучину массового обскурантизма, предрассудков и суеверий. Симптомов для такого диагноза достаточно.